Лифт в преисподнюю

Саша следил за огненным шаром из окна. И ненавидел его. Без солнца теперь становилось совсем плохо. Чем меньше света, тем больше какой-то странной черноты. Не тьмы — черноты.

«Расстановка сил» не зависела от ночи и дня. «Бывшие» и под солнцем себя чувствовали прекрасно. Но шума производили меньше. От этого ощущение сумасшествия из-за трехмесячного заточения в двухкомнатной квартире немного угасало. Но он знал — жить оставалось недолго.

Саша закрыл входную дверь в квартиру в августе. Сейчас конец ноября. Впервые за несколько дней не шел дождь. В квартире было холодно и сыро. Еда закончилась вчера. Воды два стакана. Что делать? Ясно, что делать. Саше нужно открыть дверь.

Третий этаж. На каждом по четыре квартиры. Сколько Их там может оказаться? Если все жильцы находились дома, когда «обрели себя», то минимум двадцать два трупа. Которые ходят. Ждут или ищут. Таких как Саша. И таких, как его жена и сын, Марина и Миша, еще живых.

Они сидели, укутавшись в одеяла и старый плед, на диване, что стоял у противоположной стены от выхода на балкон. Марина по понятным причинам смотрела в пол. Она знала, что ее мужу придется выйти на улицу, чтобы найти еды. Поэтому в глаза другим осмеливался смотреть только Саша. Миша еще не понимал толком что происходит, а Марине было не по себе. Ведь приходилось любимого человека отправлять за железную дверь. Это казалось равносильным тому, что ты сам должен туда выйти. Но только в некотором смысле «равносильным». Если ты не выходишь сам, то просто не находишь себе места. Волнуешься, плачешь, наверное, что-то еще. А если за дверь идешь ты, то там, определенно, ощущения другого рода. И представить их довольно сложно, потому что и здесь-то, в квартире, всем правит страх. Тяжелый страх из-за отсутствия вариантов.

Храбриться перестали в октябре. Когда не появилось никаких спасателей, людей с автоматами, голосов и громкоговорителей. Или просто вертолета. Который бы пролетел невысоко над домами и улетел в свои дали. Совершенно понятно, что бы это значило. Но никого не было. А это значило совершенно другое.

Саша оказался не дурак. Точнее, дураком его считали друзья, коллеги, даже жена. Они думали так до определенного момента. Не долго. Пока цивилизация, пошатнувшись, не рухнула на самое бездонное дно.

На это ушло три дня.