1. Пролог
Мила
Ничего не предвещало беды. Лето передавало бразды правления начинающейся осени. На берегу, совсем недалеко от Магического Университета Правосудия бурлились пенящиеся, морские волны. Над ними призывно кричали чайки, опускаясь ниже и подхватывая зазевавшихся рыбин. Солнце нагревало спины выброшенных на берег черепах. Умиротворенную картину портило лишь одно... точнее, два, два бегущих друг за другом существа, и орали они посильнее чаек.
Скелетообразный кот, используя выпушенные когти, моментально забрался по коре раскидистого дуба. Дерево задвигалось, затрепетало, поигрывая золотой цепью, которую на него накинулис незапамятных времен.
Лука, фаргот по-нашему, иногда уходил с территории учебного заведения. Он прослыл диковинкой и периодически, устав от внимания первокурсников, нуждался в тишине и одиночестве.
— Лука, родненький, — вопил вперемежку с мяуканьем голосистый фамильяр, — спаси от этой полоумной!
Я остановилась, чтобы отдышаться. Будь у меня возможность, я бы сняла кота магией, но боялась выдать свое местонахождение еще одному постороннему, который наверняка быстро догадается, где меня можно отыскать.
— Борис, полудохлая ты дрянь, иди сюда! — требовала я, пытаясь дотянуться до питомца подруги. — Отдай гадость!
Осмотревшись по сторонам и подозревая, что за мной и магической тушкой отправились в погоню, я залезла на ветки, намереваясь отобрать и уничтожить улику, заодно появилась возможность скрыться от любопытных глаз.
— Попроси во второй раз, а мне нужнее, — одурел от порошка кот.
В зубах он держал свернутую бумажку.
— Борис, — делала попытки воззвать к его ученой степени и разуму, — Это эфир. Ты хоть представляешь, какой вред организму он наносит?
Мало нам было печали, теперь подсадили животное на наркотики.
— Я умер, идиотка! — зарычал на меня разъяренный котище. — Все, что наносит вред моему организму, мне полезно!
Ругнувшись, проклиная все на свете, я забралась повыше. Русалки не птицы, они высоты боятся сильнее, чем быть обнаруженными с вещдоками перед лицом правосудия.
— Борис, пожалуйста, — взмолилась я, — ты же обещал.
Спрятавшись на верхушке кроны, кот окончательно оборзел и обрушил на меня поток воды. Ночью шел дождь, а полуживой дуб собрал в листве много влаги.
Охнув, ощутив все прелести прохладного, летнего душа, я почувствовала момент превращения.
