1. Пролог
Сегодня день моей свадьбы.
И даже моя романтическая натура не может мне объяснить, как так вышло, что я, будучи на последнем месяце беременности от одного мужчины, выхожу теперь замуж за абсолютно другого, которого вижу в третий раз в жизни.
Лия, как так вышло, что твоя жизнь превратилась в фарс бульварного романа, а первая любовь оказалась обыкновенной поганкой с замашками тирана?!
- Можете поцеловать невесту, – врезает в моё, как вата, сознание голос работника загса.
На автомате поворачиваюсь к своему теперь мужу, но по сути незнакомцу.
Царёв Андрей. Боксёр, чемпион и просто огромный мужик с плохо развитым чувством юмора и речью, за исключением матерной. На этом практически все мои познания об этом человеке сводятся к нулю.
Он осторожно поднимает фату с моего лица, которую я намеренно там оставила, чтобы не пугать людей своей бледностью и паникой в глазах. От напряжения начинает мутить так, что я судорожно вспоминаю, что сегодня ела на завтрак.
Чёрный чай с лимон и булочку. Слава богу, ничего яркого и красящего.
- Андрей, кажется, меня сейчас стошнит, – шепчу спортсмену, когда он склоняется ко мне для нашего первого во всех понятиях поцелуя.
Я, конечно, о такой свадьбе с детства не мечтала, но блевануть в лицо жениха, это уже перебор по всем моим принципам.
И тут меня даже зависть в плен схватила. Вот что значит боксёр и чемпион! Ни один мускул на его лице не дрогнул. Кремень!
- Тебе кажется, – уверенно отвечает Царёв и оставляет лёгкий, как первый снег, поцелуй на моих губах.
Удивляюсь, что это машина для убийства способна на такие тонкие телодвижения. От удивления тошнота ещё сильнее сдавливает грудь и горло спазмами грядущего «фонтана».
- Андрей, – предупреждающе пищу я, когда сильная рука ложится на талию и разворачивает меня к нашим немногочисленным гостям и фотографу.
А дальше всё сливается: громкие поздравления, щелки затвора фотоаппарата и несравнимый, неподдающийся классическому литературному описанию звук, выворачивающегося наизнанку желудка.
Скудное содержимое моего завтрака теперь сиротливо стекало по белой рубашке, галстуку прямо к брюкам жениха.
Прижав ладошку к губам, я боялась издать лишний звук. Вдруг он снова что-то спровоцирует, и меня прорвёт второй раз.
В зале висит тишина, как будто кто-то умер. Наверное, это пала смертью храбрых моя семейная жизнь.
