Глава первая
Раз, два, три, если сможешь – убеги!
Зонтик у карусели яркий, отсвечивает лаком. Под ним на тонких трубочках разноцветные лошадки с наездниками. Через одного – девочка в длинном платье, мальчик в черном костюмчике. Основание, как бисквитный торт, украшено розовыми завитками, пастельным взбитым «кремом».
С легким треском поворачивается ключик. Щелкает механизм. Пронзительная музыка шарманки заставляет карусель бежать. Вверх-вниз ходят лошадки. Барышни с кавалерами никак не могут встретиться – то он опускается до карамельного основания, то она.
Эля всегда выбирала белую лошадку. Зеленая уздечка, красная попонка. За ней скакал мальчик на черном коне. В черном костюмчике. Ах, как это было красиво. Черная уздечка. Белая попонка. Сам мальчик с темными волнистыми волосами. Розовощекий. Улыбается.
Улыбающегося мальчика в черном костюмчике Эля увидела к концу дня у себя на парте. И уже потом – разобранную карусель. Зонтик, торт-подставку, замершие вверх ногами лошадки. Ключик вяло завершал свой оборот. Скрипел поломанный механизм.
– А-а-а-а! – заорали у Эли за плечом.
Сразу появилось много лиц. Перепуганных, возмущенных, довольно скалящих зубы.
– Сломали!
Верещала Дронова. Распахивала свои и без того огромные глаза, прикрывала рот ладошкой. Какой ужас! Какой кошмар!
– Ой! Подумаешь! Набор винтиков! – Сашка Максимихин бросил на парту последнюю всадницу. Белая лошадка, красная попонка.
– Зачем ты это сделал?
Ирина Александровна острой бритвой прошла через взбаламученный класс.
– А чего?
Сашка жмет плечами, гнет губы в презрительной ухмылке. Рыжеватый чуб падает на лоб. Глаза щурятся, собираются сухие морщинки. Кожа шелушится.
– Как чего? – всплескивает тонкими руками Ирина Александровна.
У нее черные волосы и «ведьминские», темные, глаза. В первом классе шептались, что она натуральная ведьма. По ночам колдует и летает на метле.
– Ты сломал чужую вещь! Она стоит больших денег!
– Там одна пластмасса. – Сашка уверен в своей правоте. – В нее играть было невозможно, только смотреть. А так – в самый раз. Да она еще работает.
Он подхватывает торт-основание и крутит ключик. Механизм трещит и стонет. Все завороженно смотрят. Словно так оно и должно быть – если музыкальная шкатулка заиграет, значит, ничего не сломалось. Но карамельное основание издает тревожное «бздынь», и ключ начинает проворачиваться вольно, не цепляясь за барабан.
