1. От автора с любовью
Этой книги не должно было случиться. Не было ни плана, ни обложки. Я начала писать ее, чтобы отвлечься от трепетной и нежной истории про Валери и Клэйтона. Захотелось чего-то более драматичного и жесткого. Сразу задумала, что история будет 18+. Из-за присутсвия кровавых сцен и алкоголя. Откровенно писать не планировла, не совсем это мое, но... Потом решила, что раз уж люди меня читают взрослые, то буду называть вещи своими именами)))
У этой книги довольно простой и яркий язык. Ровно такой, как сама Селестина - девочка, выросшая в приюте. Ее прошлое не было легким, но я верю в ее будущее.
Я никогда не писала так быстро. Моя комфортная норма - 5-6 тысяч знаков раз в 2-3 дня))) Первую главу в 23 тысячи знаков этой истории я написала за день!)) И сделала это с огромным удовольствием)) Сейчас, когда началась работа, так быстро писать не получится, но половина книги уже написана)))
Итак, встречайте. Горячая вампирская история. Карточки героев прилагаются))
Всегда ваша, темная эльфийка Тишарэль.
2. Истинная
Блондин был неправильный. Или больной. На всю голову.
- Я. Не. Хочу, - повторила, на этот раз буквально по слогам.
- А я не верю, - нагло усмехнулся он, вальяжно откинувшись на стуле. Это надо хорошенько постараться, чтобы сидеть на барном узком табурете так, словно на троне. Мужик сумел.
- Слушай, - честно предупредила я, - Тебе же не нужны проблемы?
Он вопросительно выгнул бровь.
- Сложности, неприятности, - продолжила перечислять.
Бровь осталась в том же положении. Губы искривились в усмешке. Мужику было весело. Я даже заглянула к нему в рот, но клыков там не было. А вот непомерно раздутое самомнение было.
- С тобой у меня проблем не будет! - уверенно заявил он. И насмешливо добавил. - А также сложностей и неприятностей.
Ну все, мужик. Достал! Неприятности твои начнутся прямо сейчас, а потом, если настроение будет подходящим, все остальное. По списку.
Я развернулась к нему всем телом. Так, чтобы наши колени не просто соприкоснулись, нет. Мое колено оказалось между его ног, в опасной близости от трепетно оберегаемого каждой мужской особью места.
Движение было резким, угрожающим. Любой другой бы дернулся, защищая святое, но не этот больной придурок, который остался полулежать на табурете так, что я на секунду усомнилась в отсутствии спинки. И даже не шевельнулся.
