Передо мной лежал Александр Филиппович Пылаев, его лицо было
бледным, а кровь, пропитавшая ковёр, всё ещё блестела в тусклом
свете лампы.
Он на миг отключился, чем породил испуганный вздох супруги, но
почти сразу открыл глаза.
— Полно, мальчик, — прохрипел он слабеющим голосом. — Ты и так
выложился.
Я пропустил его слова мимо ушей. Да, я не лекарь, и в моём
арсенале лишь кольцо Злобина с печатью лечения, способное затянуть
раны или остановить небольшое кровотечение. Но я — видящий, и это
давало мне преимущество.
Моя способность позволяла различать энергетические потоки,
видеть сосуды и ткани, недоступные обычному глазу. Я мог направлять
энергию туда, где она нужна, и закупорить кровотечение, пускай и не
так изящно, как настоящий лекарь, но куда эффективнее, чем если бы
это делал обычный одарённый.
Моя задача — протянуть жизнь Пылаева до приезда лекаря, и я не
собирался его подвести.
Сосредоточившись, я вливал энергию через кольцо, чувствуя, как
она течёт по моим пальцам в рану барона. Я видел, где сосуды
разорваны, и, действуя точечно, перекрывал их один за другим.
Слуги, мельтешащие вокруг, и суетящиеся Татьяна с Алисой только
мешали, их голоса сливались в раздражающий гул. Но я отгородился от
шума, и шаг за шагом закупоривал артерии. Он не умрёт — не сегодня,
не в мою смену. Эта мысль едва не вызвала злую улыбку, но я
отбросил её и продолжил работу, чувствуя, как кольцо нагревается от
большого трафика энергии.
В комнату вбежал Дмитрий, его дыхание было тяжёлым после
бега.
— Вениамин Семёнович уже мчится, — доложил он. — Будет минут
через двадцать пять.
— Так быстро? — пробормотала Татьяна, её голос задрожал от
тревоги. — Он же разобьётся! Нам нужен живой лекарь!
— Спокойно, матушка, — отозвался Дмитрий. — Он заночевал у
Романа Михайловича Злобина, это неподалёку.
При упоминании графа Татьяна поморщилась, но тут же кивнула.
— Что ж, всё к лучшему, — буркнула она, бросив на меня
насторожённый взгляд.
— Точно, — поддакнул я, отнимая руки от раны Пылаева. — Основные
сосуды закупорил, кровотечение остановил.
Я обратился одновременно к барону и его супруге:
— Бояться нечего. До лекаря он дотянет.
Александр Филиппович слабо кивнул, но его тут же скрутил кашель,
а тело затрясло от озноба.
На миг его взгляд помутнел, голова откинулась назад, и я понял,
что он балансирует на грани обморока, едва цепляясь за сознание. Я
стиснул зубы, усиливая поток энергии через кольцо — терять его
сейчас было нельзя. Через пару секунд он моргнул, возвращаясь, но
дыхание стало ещё слабее, почти прерывистым.
