Ольга Шарапова в соавторстве с красным вином
Посвящаю моему мужу Максиму Шарапову
Благодарю за помощь при создании этой книги моего отца Виктора Алексеевича Смирнова, моего друга, коллегу, музыканта и историка Артема Бурцева.
Ветер такой свежий и порывистый. Он приятно треплет волосы, когда высовываешь голову в поздние летние сумерки. Московская «берлога» раскалилась за день, в ней темно и душно. Ветер поднимает вверх голоса, мотыльков. Внизу жизнь. Смех подвыпивших соседей, огоньки сигарет, крики дворовых кошек. А здесь, наверху? Усталость дня, и ничего. Ничего.
Сегодня подходит к концу, но оно было не зря. Я все еще смотрю вниз, на мигающие за рекой окна и силуэты летящих деревьев, чувствую запах жареной курицы из чужой квартиры. Хочется рассказать кому-то о прошедшем дне и своей жизни. Вы, наверное, тоже ведете такие одинокие диалоги с близкими, и в мыслях рассказ получается складным, образным и остроумным, так тонко выходит отвечать на вопросы. А если вслух попробовать продублировать мысленные речи, они будут неуместными, пафосными пустяками. Так самые сокровенные и важные истории остаются диалогом самого с собой.
И мне некому, кроме самой себя, поведать день. Все спят. Воображение памяти рисует образ: я, тоненькая и летящая, с длинными темными волосами, в самом красивом на свете платье, на каблучках… Меня снова пригласили в мэрию, и, спускаясь по лестнице, я касаюсь хромированных перил подземного коридора. Кольцо на моем пальце звякает о металл. С каждым шагом, с каждым ударом руки оно тонко звенит. И всегда так было на этой лестнице. Если бы вы знали, что для меня это значит… А для вас – ничего. Те же ковры и кресла, только портреты на стенах стали моложе… Меня давно сюда не звали, тем более для наград, тем волнительнее оказаться в родных стенах.
А потом мы с префектом вернулись назад на его машине. Он вообще меня всегда возит. И доверяет давно.
Вот уже четыре года, как я работаю с ним по выморочным>1 квартирам. Понимаю, что скользкая тема, и даже представила, что вы там себе уже нарисовали.
Я не занимаюсь их нелегальным оформлением в собственность шефа. Просто вхожу в группу по описи имущества, готовлю его к аукционам, консультирую в сложных случаях. А поскольку я и искусствовед, и юрист, имею для префекта особую ценность.