Играя с Ветром

1. Пролог

Пролог

— Не уходи! Ты не можешь меня бросить вот так, — я растерянно осматривала толпу, лениво накатывающую на нас утренней морской волной. Цеплялась за крепкую, чуть шероховатую мужскую ладонь, чувствуя, как она медленно ускользает, забирая с собой все… любовь, защиту и жизнь мою. Хватала длинные мужские пальцы, пытаясь продлить это мгновение близости хоть на пару минут…

Я пересилила свой стыд и как-то вызывающе смело задрала голову, сталкиваясь с прозрачностью голубых глаз. Боялась увидеть осуждение и едкую жалость к себе… Да мне саму себя было жалко, но то, что я увидела, хлестануло меня ещё больнее!

В этих горных чистых озерах я впервые увидела муть, будто весь ил со дна поднялся, ограждая меня от себя. Он, словно нарочно, выстроил высоченную бездушную стену напускного безразличия, чтобы мысли, чувства свои спрятать. И вдруг холодно так стало… по спине побежали мурашки то ли мороза, то ли ужаса от всего происходящего.

Вставала на цыпочки, упорно ловила бегающий взгляд, пыталась рассмотреть, понять. Готова была рассмеяться в любой момент, услышав его беззаботное: «ШУТКА!», но нет… Муть никуда не исчезала, а любимые губы медленно стали изгибаться в горькой ухмылке.

Нужно было отвести взгляд, не смотреть больше, не терзать свое кровоточащее обидой сердце, но не могла… Как зачарованная, шарила по знакомым чертам, пересчитывала россыпь морщинок у глаз, два тонких шрама над бровью, еле заметные веснушки, такую четкую линию щетины и заросший прокол на мочке уха.

— Это конец! — внезапно рявкнул мужчина, что еще вчера был центром моей Вселенной. Тот, кто сумел показать любовь, заставил поверить в это странное, немного сказочное чувство, сейчас казался чужим, холодным, напыщенно отчужденным. И голос его был таким хриплым, трескучим, как январский лед, не было в нем больше сладкой тягучести весеннего мёда. — Вероника, не заставляй меня говорить эту ванильную чушь про то, что мы не можем быть вместе! Есть такая вещь, как обстоятельства. Это жизнь, мать её, у неё козырей в рукавах на тысячу поколений вперед припрятано. Не мы первые, не мы последние…

Его слова были громкими, резкими, как майский гром, и казалось, что уже ничего не может быть страшнее, но воцарившаяся тишина оказалась поистине убийственной. Я не слышала шума веселящейся толпы, рёва моторных лодок у пристани, отдаленную музыку уличных музыкантов из подземного перехода. Всё стихло, померкло, и лишь сердце отчаянно билось, невзирая на зияющую рану.