Четыре стены

Когда-то это было полем…

Здесь росла пшеница, над которой летали быстрые птицы. Сновали меж стеблями юркие суслики и прочая живность. Гудела моторами сельскохозяйственная техника, распахивая поле и убирая с него выросший урожай.

Когда-то…

Теперь тут в изобилии росла всевозможная трава. Пробивались сквозь заросли и молодые кустарники – природа понемногу отвоевывала у человека некогда принадлежавшую ему землю. А вот с живностью, которой, казалось бы, теперь самое раздолье, стало хуже. Её крайне не устраивал тот шум, который иногда происходи на бывшем поле.

А ещё тут была дорога…

Точнее – направление, по которому иногда проходила всевозможная техника. Понятно, что танковым гусеницам даже и рыхлый чернозём был по плечу, но вот они-то, как раз, были тут достаточно давно – оставленные ими колеи оплыли и превратились в большие ямы. По которым теперь с большим трудом изредка пробирались одинокие автомобили. А без полного привода тут вообще было нечего делать…

Как раз такой автомобиль сейчас и пробирался по размытой дороге. Старая, неведомо когда отслужившая свою службу, санитарная «буханка». По правильному – «УАЗ-452», но как только тут её не называли!

«Таратайка», пресловутая «буханка», «корыто с болтами» - и ещё множество самых разнообразных незлобивых и шутейных словосочетаний!

Внутри у неё было… ну, словом от привычной глазу медицинской стерильности, давным-давно ничего уже не осталось. Хотя, положенные по штату носилки – имелись. Были надёжно притянуты брезентовыми ремнями к борту. А по полу перекатывались туда-сюда самые разнообразные предметы – какие-то ящики, пластиковые бутылки с водой и тому подобные вещи. Так что случайному пассажиру приходилось не только крепко держаться за поручни кресла (в котором когда-то сидела раньше медсестра), но и периодически отпихивать от своих ног содержимое кабины, чтобы очередной ящик не отдавил бы ему ногу.

- Вы держитесь там! – повернувшись назад, крикнул, стараясь перекрыть неумолчный рёв двигателя и скрежет коробки передач, чернявый парень в потертом камуфляже.

Даже самый опытный эксперт по военному снаряжению - и тот, на первый взгляд затруднился бы определить – к какой армии принадлежал этот боец?

Давно вытершийся и выцветший узор на одежде сливался в какие-то – и вовсе уже непонятные, сочетания рисунков. На плечах топорщились самодельные «лохмушки», изготовленные кустарным образом из обрывков маскировочной сети. Брюки – те вообще отличались от куртки. Видно было, что они несколько менее изношены, чем та. Но рисунок на них был и вовсе уж каким-то странным… Никаких знаков различия и эмблемы воинской части у бойца не имелось.