«Боевой пёс! Он назвал меня боевым псом! Ха!» — прилетело
сообщение от Уния.
Мой первый перемещённый всё лучше и лучше пользовался ментальной
речью. В режиме отправки отдельных слов он уже поднаторел, а вот с
цельными фразами или даже несколькими сразу, пока ещё был не
настолько хорош. Хотя уже научился эмоционально окрашивать свои
сообщения.
Ответить ему я не успел. Через несколько секунд после того, как
за гостем закрылась входная дверь, в комнату вошла Ринко. На лице у
девушки застыло выражение глубокой задумчивости. На меня она
бросила плохо читаемый взгляд, молча уселась на край дивана.
— Подслушивала? — сделал я вывод.
«Подслушивала». — подтвердил Уний, обладавший более
совершенными, чем у меня, органами слуха. И благодаря этому
способный даже показать места, откуда кицунэ шпионила за мной и
визитёром.
— Подслушивала, — не стала скрывать очевидного и лиса. — Только
ничего не поняла. И это меня страшно напрягает, Ром-ром. На каком
языке вы говорили с этим господином? Я неплохо знаю с десяток, а
ещё два десятка могу сносно понимать. Но этот… Вроде бы что-то из
Восточной Европы, но слова перекручены так, что я ни одного не
смогла понять. Что это за язык и откуда ты его знаешь?
Я знал, что так будет. Как только Иган Брен заявился в мой дом и
навязал этот разговор, понимал это. И придумав с десяток разной
степени правдоподобности вариантов ответов, остановился на
одном.
— Не моя тайна, Рин-рин. Я не могу сказать.
— Ты не можешь сказать… — протянула лиса без выражения. —
Сегодня утром школу захватили радикалы из Польши. Вечером к нам в
дом приходит человек, говорящий на каком-то чудном наречии, а ты
ему на том же языке отвечаешь. И при этом заявляешь мне, что это не
твоя тайна.
— Да.
— Просто: «да»? И всё? Больше ничего не скажешь? Я тебя как бы
охраняю, если помнишь. Отвечаю за твою жизнь перед твоим дедом. Мне
нужно знать всё, Роман. Даже тайны, которые не твои. Не потому, что
мне так уж любопытно — хотя меня просто разрывает от любопытства! А
только лишь для того, чтобы хорошо сделать свою работу и не
краснеть потом перед человеком, которому я обязана жизнью!
«Скажи ей правду. Она на нашей стороне». — сказал Уний.
«Дурак, что ли? Думай, что говоришь! Сказать кицунэ, что я вовсе
не внук её спасителя, которого тот послал защищать? А человек из
другого мира, занявший его умирающее тело?” — беззлобно бросил я
ему.
