Он ненавидел холодные осенние вечера в Березовке – небольшом поселке Харьковской области, где он провел свое детство и куда спустя столько лет необдуманно нагрянул в гости.
Мысленно сосчитав до десяти, Никита Лопахин двинулся вперед через улицу. Быть может, он помнил, как несмело целовалась Марианна Макарова на выпускном вечере в честь окончания средней школы, но не имел ни малейшего желания здороваться с ней и рассказывать, как у него дела. За последние несколько дней, когда не удавалось прикинуться дурачком и вовремя улизнуть от очередного «старого приятеля», ему приходилось отвечать на один и тот же вопрос: как у него дела. Впрочем, Никите Лопахину было плевать, что местные жители затаили обиду на своего «Звездного Мальчика», который носит темные очки за пару сотен долларов и делает вид, будто никого здесь не знает. Злой гений Оскара Уайльда будто потешался над ним все эти годы: «Звездного Мальчика» давно не существовало, но в Березовке это никого не волновало.
Никита отвык от холода. В это время года он обычно нежился на одном из теплых курортов в обнимку с очередной подружкой, готовой до умопомрачения пересказывать тексты его старых песен. Подняв воротник темно-коричневой замшевой куртки, Никита опустил козырек бейсболки и скрылся в ближайшем переулке, откуда, как он помнил, можно было пройти к старому дому Лопахиных. Хорошо, что журналисты еще не спохватились, где его искать. Но это ненадолго, подозревал мужчина. Может, еще несколько дней, и поселок закишит желающими отгрызть от него смачный кусок. К сожалению, каждый свято верил, будто имеет на это полное право.
Боковым зрением Никита заметил, что Марианна увязалась за ним следом: глупая девчонка с глупым именем. Она здорово изменилась, невольно отметил он, подумав о том, как порой жестоко время обходится с красивыми женщинами: пятнадцать лет назад она выглядела по-другому. Ускорив шаг, Никита вскоре заметил, что она свернула в другую сторону и скрылась в небольшом магазине с яркой неоновой вывеской «Супер-Фуд». Маленькая, подурневшая Марианна Макарова… Значит, не только с ним судьба обошлась так сурово.
В голове непроизвольно возникли слова одной из его первых песен: «Эй, приятель, ты утратил вкус к жизни. Ты готов прокатиться на этой крутой тачке?…»
