Мужчина, облаченный в длинные одежки белого и синего цвета, пытался идти быстрее, но сухой и жаркий ветер с песчинками ужасно мешал ходьбе. Пустынное солнце разогрело землю так, что в некоторых местах дрожал воздух.
Путник прикрывал рот и нос платком, щурил карие глаза, чтобы продолжать движение. Вскоре на горизонте бескрайней пустыни показался большой черный замок. Сначала могло показаться, что строение давно заброшено: кое-где камень стал разрушаться от постоянных сильных ветров, крыша в некоторых местах обвалилась, сухие сорняки плелись по разрушенным стенам. Но чем ближе мужчина подходил к строению, тем больше деталей становилось видно. В нескольких окнах горел свет факелов, мелькали тени, отбрасываемые людьми, и, если прислушаться, доносились разные голоса.
Ноги мужчины в поношенной обуви заработали быстрее. Ему срочно нужно доставить весть!
Двери замка распахнулись. Путник проскочил просторный зал и быстро поднялся по старой винтовой лестнице. Дыхание его сбивалось то ли от спешки, то ли от волнительной новости.
Он пришел вовремя: в комнате как раз проводилось заседание Синедриона.
– Я на шел ее! – громко заявил путник, только переступив порог. На большее у него не хватило сил и он осел прямо на пол. – Нашел. – уже тихо прошептал он.
Все собравшиеся в комнате на мгновение замерли. А потом на мужчину посыпались вопросы.
– Она на Земле, – ответил путник, осушив предложенную кем-то кружку воды. – И ничего не знает о нашем мире.
– Дерек, ты знаешь, где именно она находится? – спросил его самый старший из Синедриона.
– Да.
– Нужно послать за ней, – сказал кто-то.
– Мои сыновья приведут ее, – произнес мужчина с ярко-рыжими волосами. – Они доставят ее домой.
Я сидела на широкой ветке и лениво покачивала ногами в воздухе. Теплое летнее солнце припекало спину и голову, а легкий ветер приятно охлаждал разогретую кожу.
С моей высоты мне было видно всех. На игровой площадке, расположенной недалеко от дерева, которое я облюбовала, была вся наша группа. Каждый день нас выгоняли сюда и говорили развлекаться. Но что можно делать четырнадцатилетним подросткам на детской площадке, где в песочнице уже лет десять не было песка, качели давно сняли, а турник разломали? Но похоже их это не волновало.
Высокое дерево вплотную росло с домом. Сиротский приют. Как же я терпеть не могла это место. Жалкое и убогое. И люди тут ничем не лучше. Всем было абсолютно все равно на тебя и твою судьбу. Взрослых, что работали здесь, волновали лишь деньги, но никак не мы. Поначалу меня это жутко расстраивало. Не одну ночь я плакалась в свою подушку, пока не поняла, что мир не идеален и надо смирится. Стало легче.
