Упёртая
Подушка тошнотворно горячая уже с двух сторон и пропахла потом. С одеялом которые сутки веду войну. Понимаю, что когда-нибудь этот спрут окончательно меня задушит. Сейчас у меня хватает сил и ума не допускать его выше своей талии, но однажды он доберется до моего горла, и мне придет конец. Хуже всего, конечно, простыня. Я знаю каждую ее складку, каждый рубчик, каждую неровность хлопковой ткани советского производства, не говоря уже о крошках, которые скребут и царапают кожу.
Надо встать. Надо встать, чтобы встряхнуть белье и встряхнуться самой. Но это кажется невыполнимым. Да и что это изменит?
Чего действительно хочется, так это уснуть, чтобы не думать, не чувствовать, не существовать. Но постельное белье и этого мне не позволяет.
Слышен мамин шепот в коридоре. Она шепчет, чтобы я ее не слышала, хотя ее шепот громче крика.
– Прошу тебя. Поговори с ней. Она третью неделю не встает с кровати.
Она шепчется с Таней. Я знаю, что с Таней, хотя и не слышу голоса собеседника.
Мама волнуется и переживает. В другое время я бы посочувствовала, но сейчас только садистское удовольствие от ее мучений, потому что не только мне должно быть плохо.
– Я уверена, – продолжает мамин шипящий голос. – Она лежит в кровати только тогда, когда у нее месячные. А сейчас их нет. Я уверена!
Дверь скрипом оповещает о вошедшем, и я точно знаю, что это Таня.
– Кэтрин, привет!
Эта ее дебильная привычка начинать разговор сильно издалека – "поцелуйте меня в лобик". И я точно знаю, что за этим последует: она так построит разговор, что все приведет к нужной ей цели. Обожаю ее за это. И ненавижу прямо сейчас.
Матрас прогибается под ее весом, и я чувствую ее совсем близко. Как хочется прижаться, зарыться в нее, расплакаться, чтобы она, как обычно, все с легкостью разрулила.
Нет, не в этот раз.
Я рывком отодвигаюсь от нее. Она делает вид, что не замечает. Но она все замечает. Она всегда все замечает. Только у нее есть эта способность – не реагировать на то, на что ей не нужно или невыгодно реагировать. Да, очень многое упрощает эта ее способность. Она даже пыталась меня этому учить, но я так не могу или не хочу. Как там мама говорит – я "упертая". Пусть так. Я такая.
