Президент Земли Абакум Шнайдер вышел из стеклянного лифта на самом последнем и единственном этаже здания трёх старцев. Стеклянный коридор вёл к серебряной стене с золотой дверью. Президент, несмотря на окружавшие его вне прозрачных стен синее небо, белоснежные облака и пропасть под стеклянным полом, шёл уверенной походкой. Ему не привыкать быть высоко от поверхности земли.
На первый взгляд могло показаться, что президент – человек из плоти и крови, но это не так. Единственное, что сохранилось у него человеческого, это мозг, который управлял экзоскелетом новейшей модели, полностью имитирующим человеческое тело.
Он остановился перед золотой дверью, пригладил светлые волосы, подправил галстук. Карие глаза Абакума обследовали стену. На двери ни датчика отпечатков пальцев, ни сканера радужной оболочки глаз.
«Ох уж эти старцы», – подумал он и просто постучал.
Звук получился глухой. Однако дверь отреагировала тем, что потеряла свою плотность, приобретая форму золотой пыли, пройдя сквозь которую, президент попал в небольшую комнату овальной формы. Золотая дверь за ним бесшумно уплотнилась.
Тёмные стены помещения излучали слабое свечение, которого хватало, чтобы заметить посередине комнаты четыре кожаных кресла. Одно из них стояло справа от Шнайдера, а три других – напротив.
Президент подошёл к правому креслу и сел.
– Я на месте! – выкрикнул он.
Часть светящейся стены по правую руку президента растворилась, и из темноты к нему вышли три фигуры в белых балахонах. Капюшоны скрывали лица старцев. Они прошли к оставшимся свободными креслам и заняли каждый своё место.
На самом деле, никто и никогда не видел их лиц. А старцами их называли потому, что они были одни из первых, кто принял бессмертие.
Удобно усевшись, старцы посмотрели на гостя. Вместо лиц под капюшонами клубилась серая субстанция, похожая на дым. Различить их можно было только по золотистой нашивке на груди: первая буква имени.
– Приветствуем тебя, Абакум, – слегка наклонил голову старец по имени Милослав.
Он сидел справа от президента.
Остальные промолчали, но тоже наклонили головы.
– И я вас приветствую. К чему такие сложности? – если бы президент мог выражать эмоции, то в хриплом голосе Шнайдера могли прозвучать раздражительные нотки. – Почему нельзя было обсудить всё в виртуальной резиденции совета федерации?
