В отблесках огня из печи тускло отсвечивает дробовик у стены. Темноволосая девушка берет потрепанную книгу и садится возле детской кроватки. Свет от лампы падает на бледное лицо, оттеняет глаза. Из кроватки слышится негромкое агуканье.
– Люда, ты лучше бы песню спела, – я говорю ей негромко, опасаясь тех, кто бродит за окном. – Всё же больше пользы принесло.
Не то, чтобы не хотел слышать её чтение – вовсе нет. Людмила великолепно читает, но она может размеренным ритмом усыпить не только ребенка, но и меня. А пока третий из нашей группы не вернулся – спать нельзя.
Нельзя спать берендею, пока рядом бродят злые перевертни, а охотников и след простыл. Нельзя расслабляться в этой долбанной игре. Игре, в которой нет второй жизни и в которой нельзя сохраниться на определенной точке.
– Можешь заткнуть уши, – улыбается девушка.
Я подхожу к окну, за которым темнота скрывает нежеланных гостей. Пока ещё не видно светящихся красным светом глаз, но я чувствую, что эти твари где-то рядом. Их вой не слышно несколько часов, но они рядом. Моя чуйка ни разу ещё не подводила.
– Эх, ладно, валяй, – машу я рукой и присаживаюсь у стола.
Девушка начинает читать тихим, ласковым голосом, и волшебные картины встают передо мной:
«Песня плыла над широкой рекой. Она залетала в камыши, касалась плакучих ив. Тягучей волной шелестела по замершей траве.
Спешу по дороге любимой навстречу,
Сердце поет, поджидает свиданье.
Дождик бисером ложится на плечи,
И капли смывают слезы прощания.
На незнакомые звуки слетались любопытные птицы. Звери подкрадывались ближе, чтобы рассмотреть певца на утесе. Даже облака замедляли извечный бег и собирались над развесистым дубом косматыми кучами.
Луна из-за туч ярким глазом моргает,
Звезды крикнут с небес: «Тебя заждались!»
И ветер, что с листьями в салки играет,
Слегка подтолкнет: мол, давай, торопись.
С каждым новым словом в дубовых ветвях затухал шепот ветра. Русоволосая девушка в льняной рубахе, подпоясанной голубоватым пояском, внимала каждому слову. По румяным щекам катились слезы от нахлынувшей тоски – вот если бы её так любили. Она рассматривала певца, пока тот её не видел.
Шепчутся тихо кусты у дороги:
– Взгляни на него, до чего же счастливый…
Спешу я навстречу, и несут меня ноги
К единственной, милой, родной и любимой.
