У тебя его глаза

Марта Донкингск[1] тяжело вздохнула. Она уже долго ждала, до этого её очень много спрашивали, заставляли колдовать и пересказывать всё то, что удалось изучить за лето. А уж что говорить о том, что каникул словно и не было – вообще жуть. Бабушка наседала, как могла. А девочка просто очень устала. Только сейчас Марта стала немного осознавать, что вообще произошло за последние полгода, и это очень расстраивало и пугало.

Тревожные звоночки начались ещё в марте месяце. Отец стал подозрителен и немногословен. Мама – тревожной и беспокойной. Одна бабушка была невозмутима. В середине мая Марта приехала к родителям на выходные с приятной вестью: она вошла в пятёрку лучших учеников своего курса. Но ни мама, ни отец не встретили дочь, потому что оба были уже несколько часов как мертвы.

Что за страшная участь их постигла? Девочка подозревала, что бабуля знает больше, чем говорит. Они очень быстро переехали, Марта в стрессе сдала экзамены абы как, в то время как бабушка договаривалась о переводе в другую школу. Что произошло? Почему? Мисс Донкингск не успела осознать, что похоронила родителей, как углубилась в чтение учебников, которые были нужны для обучения в Хогвартсе[2].

Наблюдатель в лице какого-то типа по имени Северус Снейп[3] вышел, услышав шум в коридоре.

«Не упустит возможности позлорадствовать, – подумала Марта. – И это хорошо, мне на руку».

Она подскочила со своего места и прислонилась к двери, за которой беседовал директор школы и бабушка. Ничего не было слышно. Марта напряглась, вспомнила заклинания, которые она успела выучить с однокашниками в Дурмстранге[4] (вне школьной программы, естественно). Девочка осторожно потянула дверь за ручку. Та не подалась. Закрыто.

Марта снова прислонилась к двери, стараясь не задеть странный серебряный прибор, жужжащий на столике рядом.

— Alohomora[5], – прошептала Марта.

Получилось! Теперь дверь, благо без скрипа, открылась. Мисс Донкингск прошмыгнула внутрь и спряталась за одной из колонн. Портреты прежних директоров следили за ней сквозь полуприкрытые веки и не выдали её присутствия. На золотой жёрдочке дремал огромный феникс, изредка встряхивая великолепным алым оперением.

Бабушка сидела напротив старого сребробородого директора в очках-половинках. Её обычно идеально уложенные седые волосы были чуть растрёпаны, выдавая волнение и торопливость. Марта смотрела на них со стороны и поймала себя на мысли, что, похоже, бабушка старше, чем кажется. Перед этим старцем бабушка была иной, не такой, какой её привыкла видеть внучка.