Через пару дней Рутра уже вполне освободился от стресса. Ему это – прохождение виртуальной реальности – даже стало нравиться. У него появился свой план, главное – нужно было выработать точный критерий, дабы понимать, что он там. Осознавая, что это практически невозможно, иначе это была бы не виртуальная реальность, Рутра решил в любой ситуации, когда будет подобный сценарий, попробовать сыграть по своим правилам. Он решил изменить ход событий по своему усмотрению, но для начала решил определить, вычислить и найти третью сторону воюющих на Красной площади. Вернее – воюющими их назвать нельзя было в прямом смысле, но стороной конфликта – точно. Проведя анализ последнего сеанса, он нашёл начальную нить, по которой намеревался найти сам «клубок» странных бунтарей, которые, при внимательном анализе, действовали с силовиками в определённом тандеме. По крайней мере (и скорее всего) – командовал ими один «штаб». Как ни странно, они особо не прятались, и по лицам, что были в кадре, которые они, кстати, не скрывали, Рутра вычислил их «духовных» наставников. Это оказались, ни много ни мало, представители ярой оппозиции, именно её либеральной, прозападной части. У них как раз намечался «большой сбор», они собирались на своё экстренное собрание, ни где-нибудь, а в ставшей уже классикой жанра Швейцарии. Попасть к ним на собрание тоже особого труда не составляло, достаточно было высокопоставленной протекции, которую они так любили. Сложнее было вычислить «таких, как он», «тусующихся» между ними, а ещё сложнее вычислить тех, кто мог входить в доверие во все три конфликтующие, в виртуальной реальности, стороны. А такие точно должны были быть. В этом Рутра был практически уверен. Конечно же, о подобных субъектах должны были знать в системе «Эшелон-1», однако, в виду особенности ситуации, когда явно существовал заговор, запрос информации мог быть подозрителен для целей конспирации и мог спугнуть «дичь». Рутра был уверен, что прежние поиски на подобном и прогорали, то есть рассекречивались.
Уже через несколько дней он появился у них на собрании, как малоприметный, но очень влиятельный чиновник кремлёвской администрации. От него должно было зависеть «согласование на самом верху», допуск к выборам и проход в парламент их представителей, которые, как всем было известно, были представителями международной финансовой олигархии, американской элиты.
