1. Глава первая
В «Амандине» все битком, в день влюбленных парочки повылазили изо всех щелей, чтоб им всем, и мы с Катюхой ютимся у барной стойки. Сдвинув головы, мы уткнулись с ней в экран телефона.
– Вот козел!
Что еще можно сказать, когда залез проверить соцсети бывшего?
– Всего полгода, как мы расстались, а он уже нашел другую и предложение ей сделал! – бухчу я, по пятому кругу просматривая бесячее сторис с торжественным вручением кольца с правом на руку, сердце и прочие члены.
– Не думала, что тебя так заденет, – отпивая свой безалкогольный коктейль, удивляется Катя. – Ты ж вроде к Ленчику совсем остыла. Даш, пускай любятся и женятся.
– Не то меня бесит, что Ленчик при бабе, а то, что я без мужика! Вроде как я неудачница получаюсь! Хотя, конечно, я в шоке! Мы с ним год встречались, а никакого предложения и в помине не было! Даже речи не заводил! А с этой девахой он на новый год познакомился, и на тебе! На четырнадцатое февраля он ее замуж зовет! Колечко только что не в зубах принес! Вот-вот хвостом завиляет! И на что там Ленчик повелся? На виниры, хлопающие реснички и «Мой сюсь, сего-о-дня сделал мне бомби-и-ческое предложе-е-ние! Люби-и-мый, ты лу-у-чший!», – передразниваю я.
Катька хохочет:
– А ты чего хотела? Ты-то Ленчика восторгами не баловала!
Я тут же завожусь:
– Он мне, знаешь, что предъявил, когда бросал? Типа я вечно недовольная, и мне не угодишь! И фригидная-то я, и умничаю много, и должностью своей в нос ему тычу! Знаешь, с чего началось? Он смеситель новый ставил, перепутал индикаторы горячей и холодной воды. Ну, на вентиле нарисовано, что горячая вода, а льется холодная. И я попросила, как будет время, переделать! Чего я только не наслушалась. Оказывается, я способна только критиковать и совсем не понимаю, как ему со мной трудно! У него, Ленчика, больше нет сил, и он уходит! Капец вообще! Что за мужики пошли? Слова им не скажи! У всех ранимая, блин, душа! Только по шерстке вылизывать!
– М-да, кран – это сильно! Однако, я не припомню, чтоб ты как-то убивалась.
– Сначала я по-честному планировала рыдать и страдать, но потом, как представила, что всю жизнь надо было бы засовывать язык в жопу и помалкивать в трепете, так сразу и отпустило. Только вот сейчас опять реветь хочется от жалости к себе.
Меня на самом деле в последнее время гложет какое-то чувство, будто впереди только тоска и одиночество. Залпом допив свою «Маргариту», я делаю знак бармену повторить.
