Главный храм Великой Хранительницы по праву считался красивейшим местом не только в Столичном регионе, но и во всей Латгардийской республике Порядка и Справедливости. Уходившие на многие десятки метров ввысь беломраморные своды венчал купол, выполненный из полупрозрачного лунного камня. Проникающие во внушительных размеров зал солнечные лучики играли на многочисленных витражах и искрились на позолоченных двустворчатых воротах главного входа.
В центре зала, на круглом постаменте находился окутанный белым сиянием кристалл высотой примерно в два человеческих роста. Над ним ослепительным светом пылали слова: «Справедливость – обоюдоострый меч».
Обычно немногочисленные посетители этого величественного сооружения терялись в нем. Но не в этот день.
Сегодня огромный зал был набит почти до отказа, а люди все прибывали. Они толпились в распахнутых настежь воротах, стремясь как можно быстрее пройти внутрь. А если получится, то и пробраться ближе к центру, чтобы занять самые удобные места.
Парадные костюмы и платья дам поражали великолепием и обилием украшений. Весь цвет общества, включая Верховный Совет Латгардийской республики, собрался сегодня на церемонию. Особенную церемонию Посвящения Верховного судьи.
Зал гудел от множества взбудораженных голосов. Рассуждающих, укоряющих, восторженных…
– Он так молод, – хмурился кто-то из седовласых советников.
– Это место Торна, но никак не Брока, – вторил ему полноватый представитель торговой гильдии в расшитом камзоле.
– Конечно, у Себастьяна много силы, но нет опыта и…
– Нет опыта? – вмешался в разговор стоящий неподалеку мужчина, судя по знакам отличия, принадлежащий к высшей знати. – Брок хоть и молод, но сделал головокружительную карьеру! Он один из лучших.
– Да, пожалуй, после гибели Верховного судьи Данингема выбор был невелик, – согласился советник. – Или он, или Торн.
В отличие от мужчин, женские разговоры от политики и обсуждения достижений нового кандидата были далеки. Куда больше их интересовала его внешность.
– Создатель, такого красивого Верховного судьи у нас еще не было! – жеманно закатывая глаза, вздыхали они. – Говорят, от него даже Великая Хранительница Справедливости млеет.
Внезапно разговоры стихли. В зал твердым шагом вошел крепкий русоволосый мужчина средних лет, облаченный в черную судейскую мантию. Строгую, без золотистого шитья, которое обычно шло вдоль запястий и по нижнему краю материи. В руках он держал ножны с судейским клинком.
