17 апреля, 850 год
Меня зовут Хлоя Элизабет Бэйкер. Или просто Хлоя.
Уже больше года я работаю прачкой в штабе Разведкорпуса, помогая
нашим солдатам поддерживать чистоту постельного белья, униформы и
других предметов одежды. Почему я здесь? Ну… Во-первых, мне всегда
хотелось заниматься тем, что приносит пользу, а во-вторых… порой мы
вынуждены принимать определённые решения по причине отсутствия
лучших альтернатив.
После того, как моя мать — Рита Бэйкер — пропала без вести,
меня, девятилетнюю девчонку, взяла на попечение семья Мюллеров:
тётя и дядя, которые никогда меня особо не жаловали. Всё из-за
Риты, на чьи хрупкие плечи возлагались большие надежды, ведь она
смогла «пробиться в люди» и стала врачом. Ей прочили успешное
будущее и удачное замужество, но тут, откуда ни возьмись, появилось
внебрачное дитя и разбило все мечты в пух и прах. Отродясь я не
знала отца, хотя порой в воспоминаниях всплывал чей-то расплывчатый
образ, но такой неразборчивый и тусклый, что правдоподобность его
казалась совсем уж условной.
В семье Мюллеров дочерью меня не считали, только приживалкой, от
которой стремились побыстрее избавиться, поэтому сватали куда можно
и нельзя, стоило лишь достигнуть шестнадцати. К счастью, помня о
сомнительном происхождении невестки, все семьи отвечали отказом, а
будущие мужья, как один, находили меня «скучной, нескладной и
некрасивой».
Уже в те годы я понимала, что должна жить отдельно, и рано
начала подрабатывать. К сожалению, без образования и каких-либо
особенных талантов претендовать на квалифицированный труд не могла,
а потому выбирала лишь то, что было мне доступно. Так и
перебивалась, накапливая заработанные деньги, чтобы когда-нибудь
сбежать. Однажды из объявления в местной газете я узнала, что
Разведкорпусу требуется прачка. По условиям сделки платили там
значительно меньше, чем в любом другом месте, но взамен предлагали
бесплатное проживание и питание, что давало мне долгожданную
возможность попрощаться с домом Мюллеров и забыть о них навсегда,
словно о кошмарном сне. Так я и поступила.
Но… для меня, человека в некоторой степени тревожного и
впечатлительного, пребывание в штабе не прошло бесследно и чуть ли
не с порога заставило мириться с мыслью о неизбежности смерти.
Отмывая одежду разведчиков от грязи и крови, я каждый раз узнавала,
как много солдат не вернулись живыми из очередной экспедиции за
стены, и вскоре уже не помнила ни одной вылазки без жертв. Это
походило на бесконечную вереницу боли и страха, которая никогда не
обрывалась. Порой я чувствовала себя единственной живой среди
призраков, готовых раствориться в тумане на восходе солнца, и
сохраняла дистанцию, пресекая любые разговоры с солдатами, если те
не касались моих прямых обязанностей. Иными словами — делала всё,
чтобы отгородиться от жестокой реальности и сохранить себя…
