– Паршивый ты капитан. Паршивый-препаршивый, – старший помощник укоризненно смотрел на Сэма четырьмя глазами. Остальными он следил за мухой.
Муха была знатная: в твёрдом, глянцево поблескивающем хитиновом экзоскелете, с пучком подрагивающих стрекательных нитей вокруг челюстей и с длинным, мускулистым хвостом. Из экзоскелета тут и там торчали грозные на вид шпоры. Нагло подбежав к лужице пива, насекомое вытянуло мощный, толщиной с палец, хоботок и принялось с шкворчаньем втягивать жидкость. Надкрылья задрожали от удовольствия… Мгновенный выстрел щупальца, краткий полувсхлип, хруст экзоскелета… Порфирий срыгнул, культурно прикрыв клюв салфеточкой.
Сэм болезненно поморщился и помассировал виски: денек выдался тот еще. Головная боль сопровождалась оранжевыми звуками и мучительной синевой в затылке. Мало того, цвета еще и пахли…
– Сам-то хорош, – глотнув рециркулированной воды, он приложил запотевший стакан к ноющему фиолетовыми всполохами виску. – Почему ты меня не отговорил, когда Ндрагетта предложил сыграть? Мало того: это ты-ы-ы предложил поднять ставки.
Порфирий презрительно фыркнул.
– Нужно было меня пустить за стол. Уж я ободрал бы этого сопляка, как шкуру с ёжика.
– Ага, как же… – раздражение Сэма росло пропорционально головной боли. – Ты и меня-то не можешь обыграть. По крайней мере, в четырех случаях из пяти.
– Зато меня не били по голове федералы. Всем известно: у вас, гуманоидов, голова – самое слабое место.
– Сигналы надо было лучше подавать! – рявкнул Сэм. На них начали коситься. – Если б ты лучше показывал, что у него на руках… – продолжил он тише.
– Я показывал, – таким же горячим шепотом, сильно окая, ответил Порфирий. – Я не виноват, что ты дальтоник. Красный от зеленого отличить не можешь…
– Не было там никакого красного. Сплошной фиолетовый, в крапинку…
– Крапинки и были подсказками! Не мог же я менять цвет ЦЕЛИКОМ – Ндрагетта сразу заподозрил бы подставу…
Сэм вяло махнул рукой.
– Теперь, когда мы проиграли корабль, дон Муэрте сожрет нас с потрохами. Даже косточек не выплюнет. И неважно, кто в этом виноват… – опустив голову на руки, он закрыл глаза. В голове почему-то возник образ заплесневелого сыра. Фиолетового, в крапинку. – Слушай… – простонал Сэм. – Принеси выпить, я тебя очень прошу. Эта головная боль сводит меня с ума. Я не могу думать, пока твой голос звучит оранжево.
