1. Пролог
Огромные ворота распахнулись, жрицы в розовых хламидах застыли на месте, с ужасом глядя зловещую черную тень, которая надвигалась на них.
- Богиня! Богиня! - зашептали жрицы, боязливо пятясь к статуе. На розовых колоннах плясали отблески жадного призрачного всепоглощающего пламени. - Спаси, защити нас! Умоляем! Богиня! Ты слышишь нас?
Луч света падал на величественную статую красавицы в мраморных одеяниях, которая распростерла руки, словно желала обнять весь мир. С ее красивых плеч струилось белое одеяние, спадая на пол каменными складками, которые утопали в цветах. У подножья, на мраморном постаменте с розовыми прожилками, лежали цветы и сверкающие драгоценностями дары. А вдоль стен стояли мраморные влюбленные, обнимаясь, целуясь и держась за руки. Каждая статуя была украшена венком из живых цветов, а вместо сердца у каждого влюбленного было небольшое отверстие, в котором горела яркая розовая свеча, которую зажигала лучиной младшая из жриц каждый вечер.
- Что будет, - задрожала маленькая белокурая жрица, роняя на пол свечу и лучину, а ее подруга обняла ее за плечи: «Тише, Леора... Не бойся... Богиня защитит нас...».
Призрачное пламя пронеслось по полу, из рук одной из жриц выпал кувшин с розовой водой, разлетаясь на тысячу осколков. Она испуганно пятилась к статуе, глядя на осколки, на которые легла та самая страшная тень.
- Как вы смеете? Это же священное место! Это же кощунство! Убирайтесь прочь! - закричали жрицы, с ужасом видя, как в храм врывается черный всадник на огромном вороном коне. Конь чудовищно хрипел, роя копытом розовую мозаику пола, а потом встал на дыбы, пронзительно заржав, чтобы с ужасающим грохотом опуститься вниз. Мраморные плиты, устланные лепестками роз, пошли трещинами под его копытами. Лепестки разлетались в стороны, словно бабочки.
- Это же храм богини любви! - послышался жалобный голос одной из молодых жриц, высунувшейся из-за колонны. - Проявите почтение! Богиня не любит, когда ее покой тревожат! Снимайте обувь... Мы тут босиком ходим... И шлем.. Богиня должна видеть ваше лицо, если вы пришли помолиться...
- Я не собираюсь ей молиться. Пусть она мне молиться, - произнес страшный голос, а огромная рука всадника обнажила черный меч. - Любви не существует.
- Так бы сразу и сказали, что насиловать будут, - вздохнула старая жрица, укладывая свежие цветы у подножья статуи и глядя на седока оценивающим женским взглядом. - Пять лет не насиловали! Уж думала, не доживу!
