Расстояние между мной и черешневым деревом

Все дети боятся темноты. Темнота – это комната, где нет ни окон, ни дверей, где живут чудовища, готовые схватить тебя и сожрать. Я же боюсь другой темноты – той, что кроется в моих глазах.

И я не выдумываю. Если бы я выдумывала, то мама не покупала бы мне песочные персики с ликером и кремом и не разрешала бы есть их до ужина.

Если бы все было как всегда, папа бы не запирался в туалете, как бывает, когда ему звонит хозяйка квартиры; а если она позвонила – значит жди плохих новостей.

– Не надо, я сама, – говорит мама и встает у раковины мыть посуду. – Иди поиграй в своей комнате и ни о чем не думай.

Я какое-то время стою у двери в кухню и надеюсь, что она повернется ко мне. Мысленно я прошу ее посмотреть на меня, но проверенный прием не работает. Тогда я иду к себе в комнату и обнимаю Оттимо Туркарета, моего любимого коричневого кота с рыжими пятнами и с узелком на кончике хвоста. Он не сопротивляется, когда с ним возятся на ковре или гоняются за ним со щеткой.

«Ведь он кот, – говорит папа, – а все коты – манипуляторы». Наверное, это значит, что Оттимо Туркарет любит внимание. Мне же важно, чтобы он был рядом, когда мне плохо и хочется прижать к себе что-то теплое и мягкое. Вот как сейчас.

Я чувствую: что-то не так. И хотя я только в четвертом классе, я уже все понимаю. Девушка моего двоюродного брата говорит, что у меня есть третий глаз. Она индианка, и у нее нарисована точка на лбу. Мне приятно, что она так думает, но, вообще-то, мне бы хватило и двух глаз, лишь бы они хорошо видели.