В биографическом очерке Шевченко Ю. Г., к.т.н., автора более сотни научных статей, патентов и авторских свидетельств, представлены эпизоды жизни советского ученого: детские годы, учеба, последующее становление специалиста, эпизоды трудовой деятельности, туристические походы, заграничные командировки в Болгарию и на Кубу. Очерк охватывает тяжелые послевоенные годы Советской страны, времена развитого социализма, перестройки, развала СССР и «лихие 90-е».
Воспоминания автора могут быть интересны широкому кругу читателей.
Родился я в Днепропетровске 11 ноября 1939 года в престижном районе на улице Ворошилова (теперь ул. Клары Цеткин). Отец мой, Шевченко Георгий Григорьевич, 1902—1990 гг., закончил Духовную семинарию, но священником не стал из-за гонений на духовенство. Дед, Григорий Исидорович, 1854—1932 гг., прадед – Исидор Зиновьевич, 1830—1898 гг., прапрадед – Зиновий Иванович – ориентировочно 1800—1875 гг. Прапрапрадед – Иван, запорожский казак, приехал из Запорожской Сечи вместе со своим сотником Дием, когда Екатерина II разогнала Сичь. Он поселился в Розтыкивци, нынешней Диевке. Все занимались крестьянским трудом. Бабушка Дарья, по отцовской линии – из простой семьи. Ее отец отслужил 25 лет в действующей армии на Кавказе, получил 150 золотых рублей выходного пособия и право свободного выбора места жительства на территории Российской Империи. Шел с Кавказа пешком, дошел до Диевки, женился, родил двоих детей и умер, не дожив до 50 лет. Мама – Ключник Иулитта Николавена, 1906—1993 гг., родилась и выросла в Новых Кайдаках. Ее отец, Николай Ключник, был квалифицированным слесарем, рабочим Брянского завода. Её мама – Пелагея, по-уличному, Байдакивна, была из семьи кормчих Днепровских порогов. До моего рождения мама работала зав. столовой, после – домохозяйка. Жили в коммунальной квартире одноэтажного дома, который до настоящего времени не сохранился.
Из ранних воспоминаний детства смутно помню эпизод в августе 1941 года, когда я свалился с лестницы, ведущей в подвал, разбив себе лоб так, что кровь заливала глаза. Дело в том, что отец уходил на фронт, и меня на минуту оставили без внимания.
Отчетливо помню летом 1942 года немецкую полевую кухню, расположенную в нашем дворе, и запах горохового супа. Помню обедающих немцев, на которых я смотрел как собачонка голодными глазами. Один немец кричал на меня «вэк, вэк!» (вон, вон!), другой улыбался и протягивал мне кусочек хлеба. Потом мама рассказывала, что все они были направлены в Сталинград, и судьба их неизвестна.
