Полночь. Однокомнатная квартира приспособленная под офис.
Трое крепких парней и один худой юноша с обликом отличника.
Свет приглушен, в комнате сильно накурено.
– Только по голове не бейте, – сказал щуплый юноша, работая за компьютером и постоянно поглядывая на парня, стоящего рядом и поигрывающего накачанными мускулами.
– Если сейчас не включишь голову, значит тебе она и не нужна, – здоровяк положил ладонь на плечо компьютерщика и одновременно с этим сильно затянулся сигаретой.
– Бык, отойди от него, а то он сейчас прямо здесь навалит, – голос был сильный и жесткий, и, не смотря что человек говорил почти шепотом, спорить с ним совсем не хотелось.
Тот, которого звали Быком, отошел от стола и сел на диван в глубине комнаты, туда, где сидел еще один участник встречи, мало чем отличающийся от Быка. Только наколка, выбивающаяся из-под воротника на шею, вносила хоть какие-то различия.
– И зачем Пират связался с этим хлюпиком, он нам все дело испортит, – подал голос тот, что с наколкой.
– Я сказал, он будет с нами, и точка, – из темноты вышел сам Пират.
Те двое на диване беспокойно заерзали.
В это время худой победно стукнул по клавише Enter, компьютер недовольно защелкал, и из принтера полезла распечатка.
– Готово, я подобрал код, – глаза компьютерщика победно сверкали.
– Молодец Валера, можешь работать, если захочешь, – Ситуация с Пиратом и тем, кого он похвалил, была похожа на общение удава с кроликом.
– Живи пока, – дал знать о себе Бык.
Тот, что с наколкой промолчал, но было видно, что он полностью разделяет мнение своего соседа. Худой повелитель компьютера с опаской посмотрел на диван, и радость слетела с его лица. Он глянул на Пирата, ища у него защиты, но лицо Пирата ничего не выражало, только глаза, как иголки, впились в монитор компьютера.
– Если так пойдет дальше, мы за месяц управимся.
Пират был сегодня очень доволен – дело сдвинулось с мертвой точки. Удалось добыть существенную информацию. Да и парня не придется нынче бить, а то он уже устал от каждодневных побоев. Где-то глубоко в душе Пират относился с симпатией к Валерию за ум и знания, которыми тот обладал, но презирал за трусость и бесхребетность, качества, независящие, как он считал, от размеров кулаков.
