1. ААХРОН
– К огромному зданию храма уже давно не вели дороги и тропинки, только дикий кустарник причудливыми перепадами повторял когда-то сложный рельеф местности. Время от времени луна выглядывала из-за облаков, и тогда путник, осторожно пробирающийся в чаще ветвей, чуть ускорял движение. То и дело в темноте он спотыкался о торчащие из земли корни, падал, вставал и снова упорно продолжал путь.
– Орон был молод, ему едва исполнилось 17 лет. Он был бос, его одежда напоминала лохмотья. Сквозь дыры плаща можно было увидеть худые рёбра и острые лопатки. Штаны самого примитивного домашнего пошива были сшиты, скорее всего, из нескольких старых мешков для муки – не из пластика, а из крепкого джута. Мешки из такого материала хороший хозяин или хозяйка никогда не выбросят…
– После нескольких часов блуждания в гуще кустарника, Орон достиг западной стены храма и стал обходить её в поисках входа, затаившегося среди зарослей начинающего увядать дикого винограда.
– Вскоре он нашёл яму у стены и, встав на колени, принялся выгребать из неё осенние листья, уже присыпанные первым мокрым снегом.
– Затем он отвалил камень, плотно закрывавший узкий лаз.
Минута – и юноша оказался в кромешной тьме одного из помещений.
Он достал из какой-то ниши в штанах, служившей карманом, зажигалку и на мгновение чиркнул ею, чтобы осмотреться.
– Где то здесь я оставлял тайник со свечами, – пробормотал он.
Ощупью, в темноте он нашёл нужный угол комнаты и, пошарив в куче рухляди, выудил связку свечей и тут же зажёг одну из них.
– Крысы их не тронули, сюда им не пробраться! Хорошо. Надо будет осмотреть всё вокруг. Тут я прятал всё подряд, может, что-то ещё полезное найду, – сказал он сам себе.
Комната, довольно просторная, раньше служила столовой, однако в ней не только трапезничали, но и отдыхали, и жили охранники храма – так уж повелось. Здесь всегда было шумно, кроме ночных часов, но и по ночам иногда собирались компании, которые шумно спорили или общались разрозненными парами и тройками…
Сейчас всё здесь выглядело серым, лишённым цвета, комната обрушилась – мебель развалилась под тяжестью книг, посуды, разной необходимой утвари, покосились рамы с иконами, упали вниз даже светильники и люстры, и теперь валялись на полу, трудно различимые в невообразимом хаосе хлама.
