Я стою у самого края земли. Впереди только свинцовые волны, сливающиеся где-то далеко с таким же свинцового цвета небом. Здесь нет ничего, кроме волн, неба и камня. Изредка залетит сюда гагара, или прокричит хриплым голосом с залива буксир, или взобьет работой своих винтов жидкую полярную растительность вертолет.
Край ли это? Или, наоборот, начало? В древних поверьях северных народов сказано: сначала на свете был только ветер и волны. Волны шумели днем и ночью и очень мешали своим шумом богу. Тогда он рассердился и приказал волнам окаменеть. Так появились скалы. После хлынули с неба дожди и шли много дней. Вода собиралась в ложбинах и низменностях и образовала озера. С того и началась наша земля, обогатившаяся теперь зверями и птицами, лесами и озерами, людьми и цивилизациями. А здесь все, как тысячи лет назад: только ветер, волны и скалы.
Еще здесь есть я —Кирилл Дементьев двадцати шести лет, техник метеостанции на безымянном мысу где-то на пустынном многокилометровом побережье Восточно-Сибирского моря. И еще есть моя метеостанция – старый ветхий барак советских времен, собранный сейчас уже непонятно из чего (как говорит нынешняя молодежь – из говна и палок) и пара таких же неуклюжих и убогих хозпостроек.
Вокруг меня миллионы квадратных километров пустоты. Впрочем, если взглянуть на карту, пустота эта выборочно поименована именами первопроходцев и путешественников. Но карта – это абстракция. По факту же через несколько сотен километров курится жидким дымком одинокое становище эвенкского промысловика, отцы и деды которого жили на этом месте с начала времен и здесь же будут жить многие поколения его потомков, словно время невластно над этими пространствами. В другой стороне за те же сотни километров холодный океанский ветер гуляет в черных глазницах выбитых окон брошенного много лет назад поселка полярников. А далеко в океанской мгле, куда я так отчаянно и безнадежно всматриваюсь, навеки вмерзло в паковые льды судно безымянной полярной экспедиции, сто лет назад пробивавшей здесь главную транспортную артерию русского Севера – Северный морской путь. Да еще где-то по побережью раскиданы такие же, как моя, исследовательские станции, где подобные мне инженеры-отшельники еще теплят жизнь. А где-то совершенно в другой вселенной дымят трубами заводов, сверкают неоном витрин города-милионники. И люди спешат из одного конца города в другой, хрипло ругают друг друга сигналами клаксонов автомобили. Где-то совсем не здесь.
