Падишах разъярённо спросил гончара:
«Как посмел оживлять ты усопших вчера?!».
И ремесленник робко ответил владыке:
«Я и Вас воскрешу, как настанет пора».
Нет смысла совсем на ромашке гадать,
И гущу кофейную взором не гладь,
Ты действуй, твори и люби беззаветно —
Тогда и сойдет на тебя благодать
Нам не дано вернуть былые времена
И снова ноги вдеть в шальные стремена,
Но нам дана печаль как счастье – до могилы
Не забывать подруг и братьев имена.
Мы, влюбившись, увы, не владеем умом,
Вносит бурная страсть в наши души надлом,
Но, пресытившись вскоре животным инстинктом,
Прозреваем и снова спокойно живем.
Приходилось тебе под луной горевать
И ложиться греховно в чужую кровать;
Жить по совести ты, наконец, научился,
Научись же теперь свое счастье ковать.
Проигравшему в битве себе
Воздадутся по чести в судьбе,
Ибо он победитель отныне
И в грядущей не сгинет борьбе.
В паутине всемирной кипучи враги,
От их яда спастись сам себе помоги:
Оторвись от помойки гнилой интернета
И на лоно природы с любимой сбеги.
Луч солнца не гаси в себе, когда ненастно,
И ближних не брани и не хвали напрасно,
Верши добро, взамен не требуй ничего —
И скажут о тебе: «Он прожил жизнь прекрасно!».
«Отчего глаза твои слезятся?
Грусть твоя могла откуда взяться?».
«Я не знаю… видимо, былое
От меня не может отвязаться».
Предал тебя пусть твой единственный друг,
Ты не выпускай свою волю из рук:
Оставь его в собственном гнить вероломстве
И сам поднимай на корме равендук.
Однажды в час, когда я был в саду левкоя,
Ко мне пришел Хайям открыть секрет покоя,
Но вдруг невдалеке две девы показались —
И бурю в мудреце определил легко я.
Кто использует правду народам во зло,
Недостойное выбрал себе ремесло.
Если можно оставить нетронутой доску,
То зачем в ней отверстия множит сверло?
Прикасаюсь к локонам твоим
И шепчу: «Нам счастливо двоим».
Ты, живот свой гладя, произносишь:
