Маленькие деревца атаковали родительский дом, прорастая прямо из фундамента. Это были тоненькие побеги с парой крепких здоровых листочков. Тем не менее юные стволы – а вернее сказать, стебли – умудрились пробиться сквозь узенькие прорехи между коричневыми дощечками декоративной обшивки шлакоблоков. Они превратились в незримую стену, и теперь их было трудно выкорчевать. Отец отер ладонью лоб и сквозь зубы костерил их упрямую живучесть. Я орудовал ржавой садовой вилкой с растрескавшейся ручкой, а он – длинной каминной кочергой, от которой вреда было, пожалуй, больше, чем пользы. Наобум взрыхляя землю в тех местах, где, по его разумению, могли таиться разросшиеся корневища, отец невольно пробивал удобные лазы для будущей поросли.
Когда мне удавалось выдрать из почвы тоненькое деревце, я клал его осторожно, точно военный трофей, на узкую бетонную дорожку, опоясывавшую дом. Среди моих трофеев были побеги ясеня, вяза, клена и даже разросшийся побег катальпы, который отец поставил в ведерко из-под мороженого и наполнил его водой в надежде, что позднее найдет, куда пересадить саженец. Мне казалось чудом, что этим деревцам удалось пережить суровую зиму Северной Дакоты. Воды им было, наверное, вдосталь, но вот света явно не хватало, да и почвы тоже. И все же каждое семечко умудрилось пустить вглубь густые корни и вытолкнуть на поверхность бесстрашный росток.
Отец выпрямился и потянулся, массируя затекшую спину.
– Ну, хватит, – произнес он, хотя обыкновенно старался добиваться в любом деле безукоризненного результата.
Мне же не хотелось останавливаться, и когда он ушел в дом, чтобы позвонить маме, которая уехала к себе в офис за какой-то папкой, я продолжал искать спрятавшиеся под землей корни. Отец долго не появлялся, и я уже решил, что он по привычке прилег вздремнуть. Вы, наверное, решили, что я бросил копаться в земле – ведь у тринадцатилетнего мальчишки есть дела и поважнее, но как бы не так. Солнце уже начало клониться к горизонту, и всю резервацию объяли тишина и покой, а я только-только проникся важностью задачи изничтожить всех без исключения непрошеных гостей и выдрать каждого с корнем, где скопилась их жизненная сила. И, кроме того, мне казалось важным как можно тщательнее сделать эту работу – в отличие от прочих своих домашних обязанностей, которые я выполнял спустя рукава. Даже сейчас меня поражает степень моего усердия. Я всаживал вилку в землю как можно ближе к тоненькому побегу. Каждое деревце требовало особого обращения: нельзя было сломать растение в процессе извлечения его корневища, крепко засевшего в подземном убежище и не желавшего поддаваться.
