Звездная королева

Глядя в небо над Бхаратой, я словно обменивалась с ним секретами. Познавала потаенное, личное, будто проникала за завесу ста миров. Стоило поднять глаза, и на миг я могла представить все, что небеса скрывали от прочих. Видела, как ветра распахивают серебристые рты в зевке и засыпают, свернувшись клубком. Видела луну, что изгибается улыбкой-полумесяцем. Поднимая глаза, я познавала жизнь, столь же необъятную, как само небо. Столь же бесконечную. И столь же неизведанную.

Но сегодня было не до витания в облаках. Долг приковал мой взор к погребальному костру, что медленно продвигался к гарему. Я подавила рвущийся наружу кашель. От закопченных курильниц тянулся дым, наполняя мои легкие густым приторным запахом горящих бархатцев. Подле костра рвали на себе волосы плакальщицы, подвывая и размазывая по лицам пепел. Я бы прониклась представлением, но их выдавали скучающие взгляды. Явно наемницы. Истинной скорби при дворе моего отца не было места.

От погребальной процессии гарем отделяла ширма из слоновой кости, но я все же мельком увидела раджу [1] через решетку. В белом шервани, на шее ожерелье с нанизанными родовыми камнями его детей. У самого горла в водянистом утреннем свете блеснули и мои камни – горстка тусклых сапфиров. Отец склонил голову к уху бледного придворного и заговорил вполголоса. Отнюдь не о мертвой жене на костре. Он, верно, даже имени ее не знал. Ее звали Падмавати. У нее было круглое лицо, и каждое утро она напевала, с затаенной улыбкой поглаживая свой растущий живот. Я ни разу не слышала от нее дурного слова. Ни о ком. Даже обо мне.

Нет, отец обсуждал войну. Ее тень нависала над нами испокон веков, порой незаметная, но незыблемая. Я мало что знала о войне, однако всюду видела ее след. На болезненно-желтоватом лице отца. В горестно опущенных бровях придворных. В опустевшей казне и под навесами, где дожидались сожжения некогда полные сил солдаты.

Я наклонилась ближе, пытаясь разобрать слова раджи, но меня тут же отдернули назад.