Ссутуленной тенью в безразмерном капюшоне Рита брела полупустыми улочками ночного города. Домой. В свою крепость.
В свою клетку.
Работа. Дом. И снова работа. Вот и вся её жизнь.
А впрочем, разве это жизнь?.. Жизнью это было когда-то. Теперь же всё сводилось к бесцельному существованию.
Свернув за угол, она застыла, пережидая, пока шумная компания перейдёт на другую сторону улицы. Не привлекать внимания. Не напугать.
Не нарваться.
Не повезло…
– Воу, Рич, смотри, какой уродец! – пьяный хохот тупой болью запульсировал в висках. – Или это баба? Это баба, мужики?.. Эй, чудила, принимала ванну с кислотой?
Рита спокойно ждала, пока очередные отморозки вдоволь "налюбуются" её увечьем. Ждала, потому что за годы такой жизни чётко поняла, что все они действуют по одному сценарию: стебутся, тычут пальцами, но в итоге не тронут. Не рискнут. Побоятся, что "эта дрянь" заразна.
– Охуеть… – прозвучало подозрительно близко. – Всё, блядь, я завязываю с алкоголем. А то вдруг и сам таким стану. Брр…
Устав слушать одни и те же речи, Рита шагнула прямо к обступившей её компании – ожидаемо, они шарахнулись в разные стороны, позволяя ей спокойно уйти.
Домой она попала ближе к полуночи. Выпила чашку травяного чая, приняла душ и почистила зубы, бездумно пялясь в пустую стену напротив – зеркал в квартире не было уже несколько лет. Ни единого. Так было проще. Она устала в порывах гнева или отчаянья снова и снова разбивать руки в кровь, видя собственное отражение и пытаясь от него избавиться – становилось только хуже. Вместо одного уродца, взиравшего на неё из отражения, она получала десятки осколков, в каждом из которых видела себя. Чудовище.
Монстра с рыдающими глазами.
Она смирилась. Приняла свою участь и стала жить по инерции, работая в цветочном магазине матери и слепо веря в то, что должна продолжить семейный бизнес, хотя на деле же просто боялась признаться самой себе, что такого уродца не возьмут на нормальную работу. А ведь она даже не пробовала. Зачем?..
Каждому не объяснишь, что стала такой не по своей воле, что родилась обычным ребёнком с безупречно ровной кожей и россыпью милых веснушек на пухлых щеках. Да и кто поверит, глядя на это изувеченное безобразными шрамами лицо?
