Они стояли на дороге, как будто специально поджидая меня. Курносый здоровяк в пижонском камуфляже и лопоухий в спортивном костюме с надписью «СССР». Нет, не в новоделе, а в настоящей синтетической «олимпийке» образца шестидесятых годов прошлого века. Такая была у моего отца, но вот этот ценитель старины, скорее всего за дедушкой донашивал. Меня позабавило, что на просёлочной дороге в сибирской глуши он голосовал большим пальцем, по-американски.
Поэтому я остановил свою «Ладу-Калину» и курносый, сунувшись в открытое окошко, вежливо спросил:
– Брателло, ты нас до Ленинска не подбросишь?
Мне было по дороге, пятьсот их устраивало и они уселись сзади, толкаясь коленями и локтями. Скоро выяснилось, что лопоухий в «олимпийке» это Аркадий, а курносый – Слава.
– Женя, – представился я. – Отвалихин.
– А по отчеству? – уточнил Аркадий.
– Просто Женя.
– Давай на «ты» тогда?
– Давай, – легко согласился я.
Мы пожали друг другу руки.
– Ништяк, – сказал Слава. – Ты, Жека, нормальный пацан, а сначала на понтах показалось.
Он хлопнул меня по плечу.
– Только не «Жека», – как можно строже сказал я. – Хоть Женькой зовите, но не «Жекой».
Помолчали.
– Куда путь держите? – продолжил светскую беседу Аркадий. – То есть держишь.
– С рыбалки, – сухо ответил я. Сейчас начнутся расспросы про улов, а мне похвастать нечем.
Но Аркадий почему-то спросил:
– А по профессии кто?
– Художник-оформитель, – веско сказал я. – Есть такая мёртвая профессия.
– В натуре? – восхитился Слава.
– Бля буду, – подтвердил я.
– Капец!
Ни разу в жизни я не видел, чтобы люди так радовались тому, что я художник-оформитель. Они засмеялись, стукнулись кулаками и, выхватив смартфоны, принялись тыкать в них пальцами. Я с тревогой поглядывал на них через зеркало, беспокоясь, как бы люди не сошли с ума от навалившегося счастья.
– Ты ведь точно художник? – деловито уточнил Аркадий. – Не дизайнер, а именно художник? Который рисовать умеет.
– Я окончил художественное училище.
Слава даже негромко завыл от восторга.
– Да в чём дело? – не выдержал я.
