Книга пока только даже не в мыслях, а в планах.
Принимаются предложения и рекомендации по сюжету.
Желающие поучаствовать, могут проявить свою фантазию в
комментариях.
Я не помню,
когда ЭТО началось, но чётко помню тот момент, когда я вдруг резко
понял, что помню то, что помнить не должен и знаю то, что никогда
не изучал и даже не читал. Это произошло в тот день, когда
декабрьским вечером одна тысяча девятьсот семьдесят седьмого года к
нам домой пришли незнакомые люди (худощавый, представительный
мужчина лет сорока, одетая в драповое пальто с лисьим воротником и
такой же шапке женщина и девочка лет пятнадцати. Они пришли
покупать у нас «Большую советскую энциклопедию». Это было собрание
из множества томов от "А" до "Я". Чтобы помочь им унести все книги
сразу, мы сложили их стопками, чем-то перевязали, оделись и пошли
провожать.
Вот
тогда-то я и понял, что это со мной уже когда-то происходило.
Когда-то очень давно. Я даже вспомнил имя этой девочки, имя её
матери и имя её отца. Я даже знал, где они живут, потому что я
точно помнил, что не раз бывал у них дома. Бывал в какой-то другой
жизни. Осознал я всё это тогда, когда мои родители перевязывали
книги, а я смотрел на девочку и по моей спине текли струйки
холодного пота. Девочке, как я сказал, было, теперь я это знал
точно, пятнадцать лет и звали эту девочку Света. Она была
симпатичной. Её светлые, как выжженный на солнце песок, волосы
лежали вьющимися локонами на цегейковом воротнике короткого
драпового пальтишка в серо-красную клетку. Серые глаза внимательно
наблюдали за мной, изредка выглядывающим в прихожую, или
проходившим по каким-то «делам» на кухню.
- Одевайся,
поможешь, - сказал отец и я моментально собрался продолжая упорно
вспоминать, откуда я могу знать этих людей? Сон?
- Куда
идти? – спросил отец.
- На
Сахалинскую сорок пять.
И я, как и
когда-то давно, подумал:
- Это, где
Городецкие живут.
Я и сейчас
так подумал, и когда-то давно.
- Блин, что
за фигня? - подумал я и скривился, как от зубной боли. – Откуда эти
воспоминания?
Городецкие:
мой тренер по самбо Георгий Григрьевич, его жена и два сына -
Колька и Валерка – жили в пятьдесят девятом доме в первом подъезде,
а эти, э-э-э, Чагусовы в последнем. То есть рядом.
Накинув
чёрный овчинный тулупчик, я взял две связки книг и вышел на
улицу.
