Страх
Язык раздражала горечь лекарств. Голова гудела, ноги не шли, но она заставляла себя идти. Автоматическая дверь отворилась: всего на мгновение, на короткое мгновение, но достаточное для того, чтобы покинуть камеру – она не могла этот шанс упустить.
И знала, кого за это благодарить.
Широкий темный коридор, флуоресцентные лампы давно погашены – она все равно прижималась к стене…и не к стене. Где-то к стальным дверям, врезанным в крашенный белым бетон, в окна которых старалась не смотреть: не могла наблюдать эти страшные сцены. Больше не могла. Даже захоти она посмотреть – не сможет, при всем желании ничего не поймет. Глаза застилала серая пелена, пелена, которая не спадала. Ей говорили, она пропадет, ей говорили, станет легче.
Не становилось. Пелена разрасталась, ее мутило, а черные мушки атаковали мозг.
Ненароком поморщилась. Стенания, крики мольбы, сиплое дыхание, хрипы, стоны – они даже ночью не давали покоя. За стеной и вовсе тяжелый случай: женщину поглотила паранойя. Еще тяжелей у стены противоположной, где лежит мужчина – для себя он женщина, – потерявшийся в своих фантазиях.
«Такого…такого не бывает, – стараясь сохранять остатки хладнокровия, не переставая, шептала себе под нос. – Это все неправда, такого не бывает».
Так ей становилось легче, так притуплялся страх, который сковывал последние недели. Сколько раз себе повторяла призванные успокоить слова? Пустые, никчемные слова? Сколько раз пыталась проснуться?
Не просыпалась. Сны раз за разом повторялись.
Она дошла до вожделенных дверей в ночной кромешной темноте: на свете здесь экономили. Послышались звуки шагов…
…но нет, ей показалось. Дежурный полицейский на месте не сидел. Он и не должен был сидеть. Дверь палаты отворилась вовремя. Так же, как исчез полицейский.
А теперь перед ней другая: белая, широкая, стальная. Предстояло ее пройти: пройти, как и прежде, не привлекая внимания. Холодного ужасающего внимания.
Она не могла об этом думать, потому прижалась к стене, сосчитала до трех…
Дверь отъехала в сторону – в глаза ударил яркий свет. В действительности тусклый, но ею воспринятый, как свет фонарика точно в зрачок.
Прикрыла веки и, продолжая обнимать холодные стены, пошла направо. Ей сказали направо.
Ступни жалобно съежились – только сейчас ощутила, насколько холоден пол. А в голове немного прояснилось. Ей действительно становилось легче. Но это не то, совсем не то…
