Где-то в океане бушевал настолько неистовый ураган, что даже его далекие отголоски сотрясали ветхую и старую береговую крепость до основания. Пенящаяся зыбь с такой мощью ударяла по обрывающимся вниз скалам с южной стороны, что оставалось лишь удивляться, как они еще до сих пор не рухнули в пучину. А вместе с ними и построенное в незапамятные времена сооружение.
На самом краю мокрого каменного обрыва бесстрашно стоял грузный широкоплечий рыцарь, и его седую длинную бороду безжалостно трепал влажный ветер. Непокрытые волосы тоже сплелись в беспорядке, а стальные нагрудные пластины уже покрывали крупные капли морских испарений. Бездумный взгляд рыцаря упирался в горизонт синей, перемешанной с черными облаками дали, а мощные узловатые пальцы непроизвольно поглаживали рукоять огромного двуручного меча. Сильно задумался мужчина. Потому, наверное, и не заметил сразу подошедшего и вставшего рядом внушительного ростом молодого парня в повседневной воинской одежде, которую обычно носят рыцари во время тренировок. А когда заметил, в улыбке показал пожелтевшие от времени, но еще крепкие зубы:
– Что, красиво?
– Впечатляет, – признался парень, на полголовы возвышающийся над ветераном. – Такой вздымающейся зыби мне еще видеть не приходилось. А как представлю, что вот на таких волнах катаются самые отчаянные спортсмены, то дух захватывает. У меня на гораздо меньших с трудом получалось, а тут…
Взгляд рыцаря потемнел от непонимания.
– Что значит «катаются»?
– Да так и катаются. – Его собеседник поднял руки, разъясняя саму суть серфинга: – Вот так вздымается волна, пловец вскакивает на специальную доску ногами и начинает скользить по воде, как с горки со снегом. Порой так на самый берег выехать может. Но самым большим шиком и умением мастерства считается, когда спортсмен промчится внутри вот этой трубы, что нависает сверху, и выскочит с другой стороны. Точно такой же трубы, в которую забегает вон та волна.
Он указал рукой на десятиметровую громаду, которая, величественно пронёсшись определенный участок залива, стала заваливаться вперед в грохоте брызг и белой пены. Но видимо, пожилому воину не удалось представить, как из всесокрушающего водоворота может выскользнуть фигурка какого-то отчаянного покорителя океана. Слишком уж страшной казалась многотонная поступь океана, чтобы мельтешить у него между ног-волн. Да и рассказчик понял немыслимость серфинга в этом мире.
