Холодное весеннее солнце высвечивает силуэт молодой девушки, взгляд которой я не вижу, но чувствую. Не смотря на то, что солнце слепит меня, я вижу, как мокрые от недавнего дождя волосы развеваются на лёгком ветру. Дрожащие ноги хотят, но не могут сделать шаг в её сторону, внутри всё переворачивается от страха выбора, в котором любые последствия не обрадуют меня. Её дрожащий голос пробивается до меня сквозь четыре метра холодного воздуха: не надо, прошу тебя… Я ничего не могу ей ответить. Хочу, но не могу. Голосовые связки отказываются воспроизводить звук. Точка невозврата уже пройдена, я не могу ничего изменить. Я отвечаю ей: ты знала, на что шла. Её правая рука поднимается к лицу, она вытирает глаза и до меня доносятся всхлипывания. Она начинает плакать. Она не хочет умирать, она слишком молода для этого.
Если она не сделает шаг за границу этой крыши, то придётся этот шаг сделать мне, а иначе, мне просто помогут сделать этот шаг. Таковы условия игры, в которую вступила она. Она проиграла, а я пока где-то между проигрышем и небольшой отсрочкой от смерти. В этом вся суть «Белого, синего кита», ты умираешь на пятидесятый день, либо находишь того, кто умрёт, и получаешь отсрочку на семьдесят дней. Двадцать на поиск жертвы, а пятьдесят на то, чтобы подвести её к последней точке. Все по-разному попадают в эту игру; кто-то думает, что ему хватит ума не втянуться в это, кто-то относится к этому как глупой интернет-шутке, вступает, а потом не может выйти. Никто не выходит из этой игры живым.
Анна делает несколько шагов в мою сторону и останавливается. Всхлипывания доносятся до меня всё отчётливее, солнце скрывается за её спиной, и я начинаю различать черты её лица. Покрасневшие от слез, голубые глаза умоляюще смотрят на меня, словно я могу что-то изменить, инсценировать её смерть и тем самым спасти себя и её. Но я не могу. За мной следят, с минуты на минуту здесь будет человек, в руках которого моя жизнь и я не смогу забрать её обратно. Анна поворачивается спиной ко мне, прикрывает рукой глаза, оборачивается, и блеклая улыбка на её губах произносит: смотри, какое красивое солнце, разве оно не стоит того, чтобы жить? Спустя секунду она падает на колени и громко плачет. Я слышу, как открывается дверь, которая ведёт на эту крышу, слышу шаги. Наступает момент, когда либо я сброшу Анну с крыши соблюдая правила игры, либо сбросят меня, и она получит отсрочку в семьдесят дней. Но эта отсрочка – не спасение. Убивать ради того, чтобы выжить – сомнительная перспектива, и умирать ради того, чтобы наградить таким спасением другого человека – сомнительный героизм.
