Первые симптомы пришли давно, еще в юности. Точнее, на границе со взрослой жизнью. Симптомы сезонной веселой карусели. Почему веселой? Да от того, что это было начало, а любое начало беспечно. Оно веселит, придает воодушевление, распаляет азарт. Будь то начало отношений, игры или даже войны. Я числился студентом одного из многих, не популярных учебных заведений, в простонародье называемые фазанка или шарага. Иногда вынужден был посещать этот абсурд, где продолжают приучать массы к бурлачеству и каторжному труду. Но все мои посещения сводились к каким-то своим, личным причинам, шкурным интересам. Основную часть времени дня или ночи я проводил на первой в своей жизни, низкооплачиваемой, захватывающей и часто похмельной работе. Устроившись на радиостанцию в качестве помощника техника. Джеки, мониторы, микшеры, разъемы, кабеля, отборный мат и плотная завеса табачного дыма. Станция много лет просто дрейфовала на волнах эфира. До нее никому не было дела. Бухтит и бухтит. Финансы в нее не вливались, впрочем, как и из нее не фонтанировали. Просто была. Занимала свое место в FM частоте унылой архитектуры ничем не приметного города. Неподалеку находилась моя ночлежка. Я снимал комнату у одной художницы. Возраст двадцать девять – сейчас в моем понимании вполне юна девушка. Это сейчас, а тогда она была для меня некая тетя. В квартире был именно тот настоящий, художественный беспорядок, который многие стремятся постичь, видя в этом некий признак свободы, то ли мыслей, то ли образа действий. Небрежность и отчуждение от всего бытового и повседневного мира. Придавая тем самым особый шарм, вызывающий интерес, и зажигая огонек моего любопытства. Ника добрый, нежный человечек, но живет исключительно в своем калейдоскопе. Много работала, часто по ночам. От того мои нерегулярные маршруты, часто в нетвердом состоянии, оставались незамеченными. Ведь когда она писала, под заказ или исключительно из глубины себя, она пребывала в социальной и ментальной изоляции. Бабье лето затянулось. Тихая, мягкая осень плавно и гармонично сменила теплые тона бордо, ясность атмосферы на затяжную большую воду с бездонного неба. Как в песне Виктора Цоя:
