Начало и конец пищеварительного тракта
Я метался по квартире в поисках ключей, паспорта и всего вчерашнего дня. На работу опаздывал. Голова болела. Чистых носков почти не осталось.
В переполненном холодном троллейбусе я доехал до редакции. На крыльце стояла журналистка Марина Полтавченко. Увидев меня, она тут же сделала замечание:
– Ром, хреново выглядишь. Опять все выходные пил?
Пришлось сознаться:
– Я все выходные жил… Ну и пил для этого.
Полтавченко была в меру привлекательна и безмерно вульгарна. Последние пять лет она отчаянно искала жениха. Кандидаты попадались, мягко говоря, сомнительные. Один даже уверял, что должен был сниматься в «Кровавом спорте» вместо Ван Дамма. Но Полтавченко ждала богатого принца с серьезными намерениями и накачанным прессом.
Следом за мной к крыльцу подошел гуру криминального отдела Вениамин Барыкин. Человек большого ума, широкой души и извращенного чувства юмора. Уже двадцать лет он писал про убийства и изнасилования.
Барыкина и Полтавченко связывали исключительно лингвистические отношения. Целыми днями они закидывали друг друга остротами.
Сегодня Барыкин начал первым:
– Марин, что ты постоянно здесь трешься? Секс работой не заменишь!
– Тоже мне эксперт… Я два раза незамужней в декрет уходила.
– Только не ври детям про отца-летчика. Расскажи лучше про мать-залётчика.
Полтавченко демонстративно отвернулась. Барыкин пожал мне руку и рассказал об утреннем заседании в суде:
– Очередного насильника судили. Прокурор обвинял его «…В сексуальных действиях насильственного характера в начало и конец пищеварительного тракта…»
Полтавченко рассмеялась над формулировкой и обратила внимание на важную деталь:
– В начало и конец? Хорошо, что не наоборот…
Анжелу уже миновали несколько стадий женского опьянения – от любвеобильной дурнушки до депрессивной стервы. Она жаловалась на лишний вес, работу, бывших парней… Теперь очередь дошла до родственников:
– Мои бабушка и дедушка были ветеранами Великой Отечественной войны. Бабушка рассказывала, что они познакомились в Австрии. Хотя дед говорил, что в Вене. Так и не поняла, кто врет…
