Купается лето в июньских рассветах
Ночи ясные, тихие, так коротки..
А венки колдовские купальские прочат
Свадьбы скорые, счастье
В судьбе и в дому!..
Коротки в июне зори… очень…
Тихо в поле… В кущах, у реки,
Вдруг венки купальской дивной ночи затонули!
Яркие жарки не доплыли до весёлых свадеб,
Захлестнули волны девичью мечту,
Смех затих, сменившись вдовьим плачем,
Застил дым счастливую звезду…
Вдруг не стало ни границ, ни тыла,
Враз на всех единый вздох: « Война!»
И судьбою общею застыла
На щеке у женщины слеза…
Потянулись фронтовые будни,
Дни и ночи… Грозные года,
След кровавый навсегда оставив,
От порога дома, в никуда!
Где искать, в каких далёких далях
Белозубых, юных тех солдат,
Что в атаках погибали с криком:
«За победу и за Родину! Ур-р-а!»
Что в ладонях грели весточки из дома
Слушали и верили, как старый патефон
Голосом Шульженко обещает,
Что от пуль спасёт твоя любовь,
И тот самый скромненький платочек,
Синий-синий, как вода, как небеса,
Как исплаканные в ожиданьи встречи,
Верные, любимые глаза…
Коротки июньские закаты,
Нежно моет цвет купавы тихий плёс,
Гром тревожит тишь ради забавы…
Отчего ж душа скорбит до слёз?
А душа не хочет лицемерить:
Всё забыто, мол, давным-давно…
Нет!…В ней вечно будет отражаться
Это шитое войною полотно!
А на нём – портреты всех ушедших,
А на нём – несбыточность надежд,
А на нём как знак, как выкрик в вечность:
«Жди меня! Я навсегда! Я здесь!»
Коротки в июне ночи… Очень…
2 апреля 2005г., пос. Небуг
На левой руке, у сердца,
Мать колыхала сына,
Грудью щедрой кормила,
У бога счастья просила:
Пусть будет сын её рослым,
Здоровым, красивым, счастливым,
А вот, как станет взрослым,
Чтоб умницу в жёны взял…
И всё… почти… это сбылося:
Года пролетели, сын вырос:
Разумный, красивый, счастливый,
На голову выше отца!…
Та ночь, заревая, купальская,
Зазвала всех на гулянье
С цветами, с венками и песнями
И плясками возле костра…
Их сын там, немного смущаясь,
Подвёл к отцу, к мамушке – Надю —
С косою до пояса скромницу,
Девочку с их же села…
Одобрили сынов выбор,
Но виду не показали…
Отец подмигнул лишь, украдко,
Милуйтесь, мол, ваша пора!…
