Улыбка висельника

Сон был в высшей мере странным. Когда человек спит, то не осознаёт происходящее в полной мере. Некоторые несостыковки, резкие перескоки, нелогичность, абсурдность, ненормальность и идиотия происходящего никогда не вызывают вопросов в процессе, однако по пробуждению обычно и начинается стадия острого недоумения, мол, как нечто подобное вообще могло родиться в ещё вечером вроде нормальном мозгу?..

Сигрид Юхас предпочитала считать сны попытками подсознания общаться с сознанием человека при помощи метафор. Сложных, непонятных, нереальных и зачастую дурацких метафор, но всё-таки подтверждающих, что Фрейд был в чём-то, да прав — если не сводить всё к теме секса, то его теория выглядела довольно стройной и вписывалась в обычные представления о реальности.

Впрочем, учитывая ту реальность, в рамках которой ей приходилось существовать вот уже почти одиннадцать лет, неудивительно, что метафоры, рождаемые мозгом, не сильно соответствовали нормальному человеческому развитию. Огромная кошка с часами, бьющими одиннадцать, вместо морды; огромная сова, в клюве которой был зажат веник; огромная жаба в магистерской шапке. Три монстра, от которых Сигрид удирала в течение очень долгих семи часов сна по дороге из жёлтого кирпича. При этом по пробуждении возникло такое чувство, словно она реально пробежала настоящий марафон со всеми вытекающими: ноги жутко болели, лёгкие горели огнём, во рту хлюпало от кислой слюны, грудь ходила ходуном, а ощущения прибавления сил после отдыха не было и в помине.

Чёрт возьми, что за фигня?

На кухне она так и не смогла налить воду из кувшина в стакан, в результате чего нахлебалась прямо из-под крана, что, учитывая начало семидесятых за окном, было не особенно хорошим решением — экология в Англии в это время, насколько она помнила, никого особо не заботила. После того, как жажда немного утихла, проснулся дикий голод. Старый, тарахтящий ночью холодильник (в её понимании — почти ровесник динозавров; в понимании её матери и отчима — очень выгодное приобретение, последнее достижение техники, чудо прогресса и прочие милые наивным сердцам, не заставших полную компьютеризацию общества, определения) оказался почти полностью опустошён. В нём, конечно, не было так уж много еды, поскольку семейный поход в «Tesco» со всеми вытекающими, вроде кучи совершенно ненужных снэков в угоду развивающемуся капитализму, планировался на субботу.