Тшагас смотрел, как возвращаются рабы с поля… Из-за темных
построек показались их почти призрачные, в последних лучах
заходящего солнца, фигуры. Рабы: сгорбленные плечи и опущенные
головы, устало обвисшие руки… А какой еще вид может быть у того,
кто целый день горбатится на хозяйском поле, истекая потом и
изнывая от жары?.. Тшагас – тоже раб… Он взглянул на свои
руки – одеревенелые мозоли, огрубелая кожа… Хотя, когда он
махал мечом в Чифре, руки были не лучше. Одежда, правда, на нем
совсем не та… И обувь тогда у него была, а раб – босоног.
Его перед боем от работы освободили, и он раздумывает сегодня
весь день, с кем придется драться… Из этих – никто не захотел.
Скорее всего, это будут крепкие ребята с западных полей, тех, что
граничат с Дикими землями; тамошние рабы никогда не прочь помахать
кулаками.
Вон шагает Сибо, черная громадина. Если б этот Сибо согласился
попробовать себя в боях для «суда эффа», соперников ему б не
нашлось. У Тшагаса всегда челюсть отвисает, когда он видит, как
Сибо ворочает булыжники. А как корчует пни! Но чернокожий сам себе
на уме, молчит целыми днями, будто без языка родился. И драться
никогда не станет – вера в каких-то богов запрещает ему. Он
покорный, что вол… Прирожденный раб. Ну, не он один такую жизнь
предпочитает смерти от зубов эффа.
Вот, к примеру, рыжий кутиец – вымахал достаточно, ему нет
двадцати, а уже почти догнал Сибо. Скорее всего, не настоящий он
кутиец. Где это видано, чтобы рыжие воины, известные своей
свирепостью, безропотно пахали на хозяйском поле?! Скорее всего,
какой-нибудь арайский мечник при захвате Куты изнасиловал его
огненноволосую мамашу, а потом продал, выдавая за беременную
кутийцем… Но как бы там ни было, а часть этой их горячей крови в
парне должна течь. Наверняка когда-нибудь и он попробует уйти живым
с «суда эффа»: может, уже в следующий раз, через три года…
А дружок его – слабак. И имя у него подходящее: Рохо –
«птенец». Взгляд, правда, у него тяжелый, острый, что годжийский
клинок, и глаза, сожри его эфф, зеленые, как у кошки… Тариец! Никто
об этом ни слова, но Тшагаса не обманешь – уроженца великой
Тарии он узнает из тысячи. Однако эффа-то взглядом или
происхождением не остановишь…
А вот Марз – северянин, с самого настоящего севера по ту
сторону Хребта Дракона. Из страны, где холодно круглый год и
твердая вода падает с неба. Северянин тоже терпит: как только
надсмотрщики к’Хаэля над ним ни измываются – Марз терпит.
