Свет фонарика метнулся по музейному залу, остановился на витрине
с древним фолиантом, скользнул влево — и пугливо погас, наткнувшись
на что-то…
Здесь кто-то есть?
Виола замерла в устье потайного хода, прижимая фонарик к груди.
Сердце колотилось как бешеное, в слабом лунном свете едва
угадывались контуры рыцарских доспехов.
Уф… просто доспехи, не привидение. И не охрана. Досадно было бы
попасться именно сегодня, в свой шестнадцатый день рождения.
Снова включив фонарик, Виола на цыпочках подошла к простенку,
где висела она. Ее сегодняшняя добыча. И протянула руку, не решаясь
дотронуться.
«…находили на следующее утро мертвыми, с гримасой ужаса на лицах
и с руками, стертыми в кровь. Последний, кто посмел прикоснуться к
ней, похоронен за оградой церкви, как самоубийца…»
Значит, я умру ужасной смертью завтра утром? Ну-ну. Посмотрим на
тебя, ужасная смерть.
Хмыкнув, Виола сняла со стены гитару. Изумительную, покрытую
резьбой, по легенде — работы чуть ли не самого Бенвенуто
Челлини[1]. На эту гитару Виола
засматривалась уже года три, с тех самых пор, как услышала звук
такого же старинного инструмента. Но брать что-то из музея отец
категорически запрещал, и Виола даже не просила — знала, что
откажет.
Хотя почему — не понимала. Ведь ничего с гитарой не случится,
если Виола немного на ней поиграет! Даже выносить отсюда не будет,
она же не воришка.
Просто сядет вот в это кресло, настроит…
Она тронула струны и мечтательно улыбнулась: гитара звучала
просто божественно! Немного расстроена, но это такие мелочи! Она,
бедняжка, уже лет пятьдесят висит в этом музее, никто на ней не
играет, только мсье Ученый Моль каждый четверг рассказывает
туристам страшные байки, а туристы ахают, охают и пытаются тайком
сфотографировать экспонаты на телефон.
Скука смертная.
Но ничего, сейчас мы еще на четверть тона подтянем колок, и ты
снова оживешь, моя прелес-с-ть!
Виола тихо засмеялась и взяла первый аккорд. Пожалуй, в честь
знакомства с гитарой она сыграет павану «На смерть инфанты»
Форе[2], как раз подходит к случаю. Ей же
грозит ужасная смерть от рук, а может быть и клыков таинственного
маньяка…
Как, должно быть, ему скучно годами ждать, когда же кто-то
коснется гитары, и можно будет снова вылезти из могилы и заняться
делом! Любимым делом, наверное.
Слышишь, маньяк? Я уже играю! А как звучит! Бог мой, как она
звучит!..
