Вероятность того, что ты погибнешь в авиакатастрофе обычного
пассажирского рейса всего лишь 1/8000000 и какая Неожиданность! Я
попал именно в этот малюююююсенький процент, вытащил, так сказать,
короткую соломинку из стога сена.
Крики, вопли, молитвы и причитания. Тридцать восемь секунд дикой
тряски и мгновение сминаемого корпуса самолёта. Я считал! Впрочем…
как обычно.
Хлор и неведомое ничто поглощает меня с головой.
Странно, но страха не было, лишь обречённость и интерес, через
сколько секунд я сохну. Ответ: 38 с хвостиком.
Следующий
Моё тело физически ощутило чей-то взгляд, после которого меня
бросило в трубу аквапарка, только за место воды меня обдувало нечто
потустороннее, так ко всему прочему добавилось покалывание, словно
от холодных капель дождя.
Следующий
Стоило командному голосу раздастся вновь, как я непроизвольно
открыл глаза.
На кожу капали крупные капли, а вокруг, кроме монотонного звука
воды, слышался гул. Скосив взгляд , разглядел громадную
установку-генератор, что и производил сей раздражающий звук. Из
кучи пакетов в метрах трёх от меня вынырнул черный кот, с
измазанной в чем-то моськой.
- Холодно. – Прошептал и попробовал подняться.
Зубы застучали, а картонка, накрывавшая тело, съехала, позволяя
рассмотреть мои детские, босые и при этом грязные ноги. Когда, с
некоторым трудом, получилось занять вертикальное положение, пришло
осознание, что ноги до ужаса тощие, они держали то меня с трудом, а
стоило подуть ветру, изредка продувавшему переулок, тело толкало в
сторону.
Соображать нормально не выходило, но на мысль: «Нужно быстрее
выйти к людям и найти тепло» моих продрогших извилин хватило.
Стоило мне! Тростинке! Выбраться из переулка, как наткнулся на
пару то ли роботов, то ли андроидов, то ли вовсе людей в белых
механических доспехах и с навороченными винтовками в руках.
- Белый клык. Приступаю к устроению.
Стволы уставились на меня, отчего ноги сами понесли меня обратно
в переулок, пока мозг придумывал различные теории на тему: «Кто
виноват?»
Одиночный выстрел и я падаю мешком гнилой картошки. Мокрый
асфальт медленно становился еще и алым от лужи, растекающейся из
моего плеча. Ни пошевелиться, ни обернуться я не мог, почему в
голове вновь раздался тихий и спокойный счёт.
На седьмую секунду позади раздался взрыв, на девятую истеричная
очередь, стучавшая о что-то металлическое, на одиннадцатую
очередной взрыв, а уже на тринадцатой я сбился, ибо передо мной,
точнее перед моим лицом, лежащем на асфальте, появилась кровавая
надпись.
