Был самый конец 90-х. В один из тихих погожих августовских дней, я находился в купейном вагоне поезда, сообщением Москва-Санкт-Петербург, и подъезжая к Московскому вокзалу, любовался открывающимися передо мной величавыми красотами самого прекрасного города России.
Я являлся «резидентом» Федеральной службы безопасности, с псевдонимом – «Барон». Такой позывной я получил вследствие моей частичной принадлежности к цыганской национальности. Действительное же моё имя – Георгий Бестужев. Направлялся я на новое задание, уготованное мне Судьбой и любимым руководством. Подобные путешествия были совсем нередкими в моей профессии. Моя основная задача была проникать в преступные группировки, сеять в них смятение, постепенно дезорганизуя, и разрушая их изнутри. Однако в этом случае многое было не понятно, и никто даже не предполагал, откуда следует начинать работать.
Про меня следует сказать, что я был далеко не заурядной личностью. Имел нестандартный тип мышления и обладал способностью применять творческий подход, казалось бы в тривиальных условиях. В общем, практически всегда, мои действия отличались своей нестандартностью, и не подходили ни под одну разработанную в учебниках программу. Внешностью Бог одарил меня замечательной. Будучи двадцати семи лет от роду – при среднем росте – я обладал атлетической фигурой мощной комплекции. Мои накачанные бицепсы выдавали во мне человека достаточно физически развитого и обладавшего недюжинной силой. Красивое кареглазое лицо, с темно-русыми пышными волосами, уложенными в прическу – каре, сводило с ума большинство представительниц прекрасного пола, что позволяло мне непринужденно завязывать с ними знакомства –подчас – так необходимые в моей профессии. У мужской половины населения – с такими своими данными – я также без особого труда находил понимание и заручался доверием. Какой у меня был характер? На этот вопрос довольно трудно ответить, потому что в зависимости от каждой определенной ситуации, мне приходилось играть ту или иную роль. Делалось это, так искусно, что Уильям Шекспир, сказавший в свою время фразу: «Весь мир театр, а люди в нем актеры», – остался бы мною совершенно доволен, так как я полностью подтверждал правдивость изречения. Одевался я всегда элегантно – вот и теперь на мне был мой излюбленный темно-серый строгий костюм, под пиджаком красовалась белая водолазка. Рубашек, и тем более галстуков, я носить не любил. По моему виду меня можно было принять за кого угодно, но только не за агента спецслужб.
