Недостаточно худая. Дневник топ-модели

Victoire DAUXERRE, Valérie PÉRONNET

Jamais assez maigre

© Editions Les Arfènes, Paris, 2016

© Баттиста В. Д., перевод на русский язык, 2019

© ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Больше не было желания даже думать об этом. Мне стало намного лучше. В любом случае гораздо лучше, чем прежде. Жизнь вернулась в свое привычное русло. Я опять занялась учебой. Переехала на другую квартиру. Нашла нового парня, а затем и новую работу. Почти осязаемое будущее. Моя фигура начала наконец принимать вполне приемлемые очертания. Я все серьезнее стала задумываться над тем, чтобы посвятить себя актерской работе в театре, поскольку в конечном итоге это была единственная вещь, которая меня интересовала по-настоящему.

А затем меня позвала мама: «Мой Луч, я написала электронное письмо этому депутату, который хочет провести в парламенте закон об анорексии». Она хотела, чтобы я его прочитала и сказала, согласна ли я с текстом и можно ли оставить мой контактный телефон. Я прочитала. Конечно, я была согласна. И конечно, у меня было желание оставить свои координаты.

Она отправила письмо. Начали звонить журналисты, заваливая вопросами. Я рассказала им свою историю. И все понеслось сначала.

Еда.

Еда, чтобы насытить свое тело. Еда, чтобы насытить эту жизнь. Ненависть к еде. И, несмотря на это, ее неуклонное потребление. Наблюдение за тем, как изменяется контур моего тела, которое я принудительно набивала пищей и так же принудительно его немедленно освобождала от нее. Непонимание своего тела и ненависть к нему. Непонимание себя и ненависть к себе. Ощущение себя ужасной, уродливой, опустошенной. Практически ничем.

Именно в этот момент я приняла решение написать обо всем. Раз и навсегда снова пережить эти восемь месяцев, зависшие в жизненном вакууме. Написать об этом неотступном головокружении. Об этом диком и животном страхе, пожиравшем мое тело и мою душу, если таковая еще осталась.

И об одиночестве.

Об одиночестве среди всех этих циников, мерзавцев, несчастных или просто ничтожных людей. Об отвратительном, скелетообразном уродстве среди всей этой красоты. И о самой смерти, кружащей в игре света и тени, укутанной в мех и шелка, украшенной стразами, кружевами, атласными лентами и возведенной на 18-сантиметровые каблуки.

О смерти, которая почти стала моей собственной судьбой.