Рождение победителя
Пролог
— ...Зверь этот в гневе лют до
удивления, а потому приближаться к нему следует с опаской. Даже
достойнейшие из рыцарей не могут с ним совладать честным оружием.
Не берет его ни железо мягкое, ни сталь каленая, ни бронза древняя
языческая, ни серебро освященное, ни кость, ни деревянные острия,
ни молоты каменные. Валуны гранитные, сброшенные на волшебного
зверя, птицей воспаряют в небеса; ловчие ямы под копытами в твердь
превращаются; огонь лютый становится холодом; а чары колдовские не
имеют над ним никакой власти. Сведущие люди поговаривают, что
способ добыть рог с его лба все же имеется, но очень уж тяжкое это
дело. Слаб зверь до чистоты и юной красоты — на то и ловится.
Надобно разыскать девицу красивую телесно, без единого изъяна, с
душой светлой, несварливую, нежадную, с добрым характером. И
непременно чтобы непорочная была — иначе и близко не подпустит. Ее
надобно привести на опушку рощи, а дальше пусть идет одна, не
оглядываясь, и вверх не смотря. А когда он...
Где-то я уже про такой способ слышал.
Опять с земной мифологией связь — не первый раз сталкиваюсь. Надо
будет этого старичка подробнее расспросить: от кого узнал; откуда
вообще суеверие пошло; не доводилось ли встречать слово "единорог"
и прочее. Похоже, он еще не окончательно в маразм впал, раз
ухитрился пережить здешний апокалипсис — даже молодым и здоровым
здесь нелегко приходилось. Есть шанс, что вспомнит.
Хотя вспомнит или нет — мне это не
поможет. И вовсе не из-за того, что его способ нереально трудный.
Нет — вы не подумайте. Я понимаю, что найти прекрасную девушку с
добрым характером (читай безотказную) и при этом невинную как
цветок весенней фиалки столь же непросто, как поймать черную кошку
в помещении, где ее нет. Но дело вовсе не в этом — я просто не верю
в целебную силу шарлатанского снадобья из рога несуществующего
зверя.
Но сдаваться нельзя. Я искал, и буду
продолжать искать способ. Пока не найду. Сколько мне лет? Двадцать
девять? Двадцать? Я и сам уже не знаю. Знаю одно — выгляжу на все
сто (и это еще оптимистично сказано).
Развалина, в которую за несколько
мгновений боя и неизвестно сколько дней лежания пластом превратился
цветущий молодой человек. Опустошенное тело, неспособное без
передышки подняться на второй этаж башни. Отдыхающее лишь на спине
— любая другая поза это гарантия нестерпимо болезненной ломоты уже
через полчаса. С вечно слезящимися глазами. С шумом в ушах —
когда бесконечно мерещатся голоса тех, кто умер, или почти умер
(что мне теперь до оставшихся за разделяющей миры
бесконечностью?).
