Прохладная осень еще не успела вступить в свои законные владения на юге Ривейка. Однако, жаркие и солнечные дни сменились пасмурными и хмурыми буднями, будто предвещая изменения, которым вскоре предстоит подвергнуться всему континенту.
В сторону запада, мимо пастбищ и деревень, шагали семеро путников. Отряд еще не успел оправиться от потери в лице Клетуса, который поставил жизни товарищей превыше своей.
В отличие от Спарка и Орма, тело мага удалось похоронить в лесу. Удивительно, но вся группа телепортировать в одну точку, и довольно далеко от врага. Это был прощальный подарок, спасительный огонек, их почившего товарища, который, из последних сил, смог полностью сконцентрироваться и превзойти навыки любого опытного волшебника.
Впереди всех шла Жанна. Она, безмолвно шагая, внимательно следила за простирающимся впереди пейзажем. За ней волочились остальные. Лудин после последней стычки с неизвестной женщиной-магом отделался легче Грасса и сейчас имел возможность шествовать самостоятельно.
Проводник же не мог обойтись без помощи, которую ему временами оказывал Молчун. Два сломанных ребра не прошли даром, хотя тело юноши заживало очень быстро. Возможно этому поспособствовали пилюли, которые Грасс иногда проглатывал в дороге.
Роза и Шана поначалу были против того, чтобы проводник встал на ноги, предлагая сделать носилки. Но тот наотрез отказался, обосновав свой выбор улучшающимся состоянием и лишней тратой времени.
Так или иначе, с момента последней схватки с неприятелем прошла уже неделя. Путники продолжали свой путь пешими, так как украденных лошадей они оставили еще вчера. Для подобных мер было несколько причин.
Во-первых, внезапно появившееся со стороны севера кавалерия Ривейка, наверняка преследовала их, объявив всеобщую мобилизацию войск. Сейчас ни у кого не оставалось сомнений в том, что напавшие у Одинокого дерева войска принадлежали Ревьяту. В этом случае, любой крестьянин или пахарь мог заметить небольшую кавалькаду вдалеке, а ближайший солдат раструбить их местоположение в мгновение ока.
Во-вторых, лошади беглецов, останавливавшиеся только на короткий отдых, были вымотаны настолько сильно, что не были в состоянии даже идти.
