© Издательство Ольги Морозовой, 2019
© А. Кара-Мурза, 2019
© Д. Черногаев, оформление, 2019
* * *
Русская Венеция. Сказка о сохраненном времени
Что же ты молчишь, скажи, венецианка,
Как от этой смерти праздничной уйти?
О. Мандельштам. “Веницейской жизни…”
Венеция – постоянная вдохновительница наших успокоений.
Надпись на надгробии С. Дягилева на венецианском кладбище Сан-Микеле
I
В конце прошлого века русский искусствовед, знаток Венеции Петр Петрович Перцов написал, что, по-видимому, прав был Платон, когда говорил о “врожденных идеях” – о том, что человек знает и ощущает как-то “сам собой”, хотя узнано это не им, а его отцом, дедом, вообще предками, человечеством… К числу таких “врожденных идей” Перцов относил и Венецию: “Каждый из нас, не бывая в Венеции, знает Венецию. Это – улицы-каналы, лодки-экипажи, старые дворцы, обветшавшая роскошь, черные плащи гондольеров, черные кружева красавиц…”.
“Врожденные идеи” реализуют способность человечества откладывать, запечатлевать в “коллективном бессознательном” то, что род в целом согласен удержать в качестве общезначимого опыта. Но, имея столь ответственное предназначение, “врожденные идеи” сохраняются в духовном опыте человечества только при условии их постоянного подтверждения и материализации. Пушкин не знал реальной Венеции, когда писал свои “Адриатические волны…” или “Старый дож плывет в гондоле…”. Но он не просто мечтал о Венеции – он выучил итальянский и много читал о ней…
В шестнадцать лет юный Федор Достоевский, по его собственным словам, “беспрерывно в уме сочинял роман из венецианской жизни…”; долгие годы мечтал он попасть в Венецию и увидел ее, наконец, в 1869 г.
И Иосиф Бродский знал Венецию задолго до того, как побывал в ней. В своем эссе “Набережная неисцелимых” он перечислял те формы, в которых для него задолго до очной встречи с Венецией пребывала ее “идея”: маленькая медная гондола, где мама держала нитки, а потом лекарства; авантюрный венецианский роман в переводе М. Кузмина; подаренный девушкой на день рождения заветный бабушкин складной альбом с картинками Венеции; растрепанный номер журнала “Лайф” с фотографией площади Сан-Марко зимой; квадратик дешевого гобелена с вышитым Palazzo Ducale, прикрывший валик на диване; полуофициальный просмотр контрабандной, а потому черно-белой, копии “Смерти в Венеции” Висконти с Дирком Богардом в роли Ашенбаха…
