Исчезнувший мир

Посвящается Соне и Женевьеве

Как я сужу, пред вами разомкнуты

Сокрытые в грядущем времена,

А в настоящем взор ваш полон смуты.

Данте, Ад, песнь десятая[1]

Tom Sweterlitsch

The Gone World

Ее предупреждали – она увидит такое, что окажется неподвластным пониманию. Зима, нескончаемая зима, она в мертвом лесу, и почерневшие от давнего пожара деревья покрыты изморозью, некоторые стволы повалились, образовав решетку из обугленных палок. Она уже много часов перебиралась через поля мертвых сосен, но скафандр сохранял тепло – тонкий костюм, позволяющий свободно двигаться. Скафандр был оранжевым, для новичков, ведь она впервые отправилась на прогулку по Земле далекого будущего. Куда ни глянь, в любую сторону, всюду схваченное морозом небо и заснеженная поверхность, только погибшие деревья торчат. Солнца два – бледный диск знакомого ей солнца и ослепительное белое сияние явления, которое инструктор называл Белая дыра. Когда-то эта местность была Западной Виргинией.

Она зашла далеко от базового лагеря и стала волноваться, найдет ли обратный путь к спускаемому квадромодулю, чтобы успеть к эвакуации. Дозиметр показывал полученную дозу белого излучения, цветное пятнышко за последние несколько часов сменило цвет с ярко-зеленого до цвета болотной тины. Это место ее заражало, воздух и почва здесь испаряли микроскопические частички металла, проходящие сквозь скафандр, прямо в тело. КТН, так называл их инструктор – квантово-туннельные наночастицы. Она спросила инструктора, что это за частицы – нечто вроде кучки роботов? Но он ответил, что они скорее как рак – внедряются в микротрубочки клеток, а когда их наберется достаточно, это конец. Нет, она не умрет, уточнил он, не совсем. Она еще увидит, что КТН делают с человеческим телом, сказал он, но, скорее всего, это зрелище вызовет у нее отторжение и отвращение, ей не захочется смотреть.