Глава 1
Ряженые
Он стоял на трибуне и плакал.
Дрожащая рука вскинута к фуражке. В глазах глубокая печаль и
неподдельные крупные слёзы, сбегающие по глубоким морщинам. На
кителе сверкают, блестят и играют бликами на солнце ордена и
медали, горят золотом погоны. Перед ветеранами и руководством
города проходили, чеканя шаг, части расположенного в области
гарнизона, шла современная техника. Аркадий Иванович Тюляпин
смотрел на парадные расчёты и ощущал себя героем. Сам глава города
жал руку и благодарил за победу!
Тяжёлый от наград пиджак весил
прилично и Тюляпин аккуратно спускался со ступенек трибуны. Вот она
слава! Ему поклоняются, благодарят, жмут руки. Он – пример
подрастающей молодёжи. Гордость распирала изнутри…
Аркадий Иванович с подарками и
цветами, окружённый толпой школьников, со слезами на глазах
рассказывал жалостливые истории из своей военной жизни. Громко
вздыхал, вытирал платком текущую по щекам влагу. Дети слушали,
приоткрыв рты. Множество приглашений поступило от школ, чтобы
Аркадий Иванович встретился с учениками и рассказал о войне. А
рассказывать он любил и умел. Глаза влажнели и подёргивались
туманной дымкой…
Домой он вернулся в приподнятом
настроении. Душа пела. Первым делом он снял пиджак и убрал в шкаф.
Прошёл в дальнюю комнату, остановился в проёме дверей.
В полутёмной каморке на кровати под
цветастым пледом лежала маленькая, усохшая женщина. Казалось, что
она мертва, но это только казалось. Веки дрогнули, открылись глаза,
взгляд устремился в сторону Тюляпина.
– Опять на парад ходил? – спросила
она слабым, но твёрдым голосом.
– А что запрещено? – ехидно ответил
Аркадий Иванович.
– Не стыдно чужие награды носить?
Ладно, мои и отцовы, но где ты ещё взял? Ты ведь даже в армии не
служил…
– Мама, откуда ты знаешь? – опешил
Аркадий Иванович.
– Ты утром красовался перед зеркалом,
а мне зеркало отсюда видно. Думаешь, чужие награды тебя прославят?
Как был ты глупышкой, Аркашенька, так им и остался. У каждой
истории свой закономерный конец. Не боишься? Или совесть на
старости лет тебя покинула?
Настроение пропало, появилась
раздражительность и злоба.
– Я о ней забочусь, а она морали мне
читает! Когда же ты сдохнешь уже наконец!
– Лучше бы ты вообще из тюрьмы не
возвращался, Аркашенька. Стыдно мне за тебя перед людьми и отцом.
Стыдно и больно…
